Грозовой август - [128]
А среди могильных теней состарившаяся на чужбине женщина — единственный здесь свидетель давней трагедии. Она осталась здесь охранять могилу близкого ей человека, чтоб не размыли ее ливни осенние, не развеяли ветры маньчжурские. И вот уже сорок лет несет свой бессменный караул».
В обратный путь гвардейцы отправились, когда уже совсем стемнело. Машина быстро катилась по широкой накатанной дороге, оставляя позади серые с белыми чашечками телеграфные столбы. Впереди светились золотой россыпью городские огни. Вероника сидела в кузове и, держась руками за теплую кабину, думала о судьбе сестры милосердия, с которой она не посмела сегодня познакомиться. Женщина принесла себя в жертву. Сделала это от большой любви. Но как оценить ее поступок?
Вероника стала размышлять о силе женской любви, про которую сложено столько дивных песен, рассказано столько захватывающих легенд! Как нужна была эта любовь солдату, уставшему в боях и походах! Она прибавляла ему силы, согревала сердце в самые лютые зимние стужи. Но зачем любовь мертвым? Убитому поручику? Веронике запали в голову слова жены знаменитого Вазир-Мухтара, высеченные на могильной плите:
«Ум и дела твои бессмертны в памяти русских. Но для чего пережила тебя любовь моя?»
В самом деле: для чего любовь переживает любимого? Почему бы ей не исчезнуть вместе с ним? Видно, не все в природе разумно и целесообразно.
Городские огни разгорались все ярче, и машина, казалось, спешила поскорее вырваться из мрака, врезаться в огненный муравейник. Вероника прижалась к Аниному плечу и, не спуская глаз с золотой россыпи, все думала и думала о том, что ее больше всего сейчас волновало. Выходит, и ее любовь к Ветрову стала теперь бесплодной, никому не нужной. Неужели это так? Вначале Вероника готова была смириться с этим печальным выводом, но потом начала спорить с собой, протестовать.
— Нет, нет... — прошептала она и начала мысленно доказывать самой себе, для чего должна жить любовь и после смерти любимого. Не для тоски безысходной, не для скорби гнетущей, а для живой деятельности, для борьбы за дело, которому служил твой самый близкий друг, для исполнения его последних желаний. Ветров просил навещать его сына. Она выполнит его завет — посвятит всю свою жизнь этому мальчишке, постарается сделать его настоящим человеком, достойным своего отца.
Эта мысль зародилась у Вероники не сейчас, а еще там, на Хингане, под Холунью. Но теперь она приобрела более четкие, ясные очертания. Вероника зримо представила, как поведет донского казачонка в школу, какую купит ему шапку, как будет помогать ему готовить уроки. И обязательно поможет стать военным, как отец. Она представила его сначала курсантом, потом молоденьким лейтенантом, а потом зрелым капитаном. И ей очень захотелось, чтобы тот, новый капитан Ветров, приехал на Бутугур командовать батальоном — охранять государственную границу. В боевом строю великой армии сын займет место отца...
От этих мыслей лицо у Вероники зарумянилось, посветлело — впервые после рокового боя у Ворот Дракона.
В военный городок вернулись поздно вечером. У крыльца казармы Аня увидела толпу солдат, подошла поближе. В кругу автоматчиков крутился около своей тележки китайчонок Ю-ю, выкрикивал какие-то непонятные слова.
Десантники рассказали Ане о неприятности, в которую попал их командир взвода Иволгин.
— Младший лейтенант хотел сделать как лучше, а он, дурачок, на него обижается, — досадовал Забалуев.
— Моя работай надо. Моя куш-куш надо. Деньга нет, кушай нет, — с обидой говорил Ю-ю.
— Приходи к нам, в любое время накормим, — пригласил Сеня.
Аня повела китайчонка на кухню. По дороге он начал рассказывать о своих несчастьях. Джао Линя японцы убили, а Ван Гу-ана куда-то увезли. Он, Ю-ю, остался один. Уже два дня ничего не ел. А русский капитан не дал ему заработать денег. Почему капитан стал плохой?
Аня угостила Ю-ю китайским кушаньем бабаофань[34], которое научился готовить батальонный повар. Ю-ю ел жадно, прикончил весь плов и подобрал все крошки. Потом попросил пить. Сладкий чай выпил без передыху. Потом вытер ладонью рот, весело улыбнулся и сказал серьезным тоном, что русская мадам лучше русского капитана.
— Глупый малыш, ничегошеньки ты не понимаешь. Ну как тебе втолковать? — Ане хотелось объяснить китайчонку все, как следует, но она чувствовала, что не сможет этого сделать. По выражению лица Ю-ю трудно было определить, понимает ли он то, что ему говорят.
— Приходи к нам кушать каждый день. Придешь?
— Русска мадам шибка шанго, — сказал китайчонок и, пообещав, что он завтра покатает ее на своей коляске без всякой платы, низко поклонился и вышел во двор.
Аня проводила Ю-ю до липовой аллеи, стала в тень под ветвистым тутовником. В домике, где жил Иволгин, горел неяркий свет. «Наверное, переживает, — подумала Аня. — Надо сходить к нему. Только чтобы никто-никто не знал...»
Вдоль улицы тянулась цепочка огней. Над пагодой торчали сучья засохшего клена. По низкому небу, усыпанному звездами, знакомо пролегал Млечный путь — с севера на юг, будто показывал, куда бригаде предстоит идти.
В повести рассказывается о стойкости и морально-психологической закалке советских воинов, временно находящихся за рубежом нашей Родины.Книга рассчитана на массового читателя.
В книге две повести — «На Забайкальском фронте» и «Жизнь продолжается». В центре первой повести — советские солдаты, с честью выдержавшие все испытания и оправдавшие высокое доверие Родины в боях с японскими милитаристами. Вторая повесть посвящена бывшему забайкальцу, совершившему бессмертный подвиг в боях на подступах к городу Ленина, — Г. П. Масловскому. В очерках военных лет автор рассказывает о воинах-забайкальцах, которые в годы Великой Отечественной войны стояли в готовности к отражению возможной агрессии милитаристской Японии, а в августе сорок пятого принимали участие в разгроме Квантунской армии. Для массового читателя.
Издательство Круг — артель писателей, организовавшаяся в Москве в 1922 г. В артели принимали участие почти исключительно «попутчики»: Всеволод Иванов, Л. Сейфуллина, Б. Пастернак, А. Аросев и др., а также (по меркам тех лет) явно буржуазные писатели: Е. Замятин, Б. Пильняк, И. Эренбург. Артелью было организовано издательство с одноименным названием, занявшееся выпуском литературно-художественной русской и переводной литературы.
Документальное повествование о жизненном пути Генерального конструктора авиационных моторов Аркадия Дмитриевича Швецова.
Издательство Круг — артель писателей, организовавшаяся в Москве в 1922. В артели принимали участие почти исключительно «попутчики»: Всеволод Иванов, Л. Сейфуллина, Б. Пастернак, А. Аросев и др., а также (по меркам тех лет) явно буржуазные писатели: Е. Замятин, Б. Пильняк, И. Эренбург. Артелью было организовано издательство с одноименным названием, занявшееся выпуском литературно-художественной русской и переводной литературы.
Основу новой книги известного прозаика, лауреата Государственной премии РСФСР имени М. Горького Анатолия Ткаченко составил роман «Воитель», повествующий о человеке редкого характера, сельском подвижнике. Действие романа происходит на Дальнем Востоке, в одном из амурских сел. Главный врач сельской больницы Яропольцев избирается председателем сельсовета и начинает борьбу с директором-рыбозавода за сокращение вылова лососевых, запасы которых сильно подорваны завышенными планами. Немало неприятностей пришлось пережить Яропольцеву, вплоть до «организованного» исключения из партии.
В сатирическом романе автор высмеивает невежество, семейственность, штурмовщину и карьеризм. В образе незадачливого руководителя комбината бытовых услуг, а затем промкомбината — незаменимого директора Ибрахана и его компании — обличается очковтирательство, показуха и другие отрицательные явления. По оценке большого советского сатирика Леонида Ленча, «роман этот привлекателен своим национальным колоритом, свежестью юмористических красок, великолепием комического сюжета».