Грозовой август - [127]
Танкисты прошли вдоль подгнившего забора, подпертого кольями, мимо скособоченной сторожки с проломленной соломенной крышей по широкой, заросшей подорожником аллее и направились в глубь кладбища. Справа и слева зеленели могильные холмики, над ними торчали покосившиеся кресты. За поворотом Вероника увидела большой памятник из темного камня с массивным крестом на вершине. На лицевой стороне была высечена старославянской вязью надпись:
«Вы погибли за Русь, за Отчизну».
Рядом стояла березка, словно привезенная из России. Вокруг цвели резеда и китайские хризантемы.
Жилинцы поставили венок из живых цветов, перевитый красной лентой, к подножию памятника. Вероника и Аня положили рядом букеты цветов. Гвардейцы склонили обнаженные головы. Было так тихо и безлюдно, как бывает только на кладбище. Не шелестели деревья, умолкли кузнечики, где-то в тополях пискнула пичужка и тут же затихла, словно испугалась собственного голоса. Над клумбой прожужжал мохнатый шмель, и снова тишина. Кресты и тишина.
Солдаты зашли в сторожку, взяли лопаты, пилу и топор, поправили подгнивший забор, стали укреплять покосившиеся ворота. А Вероника с Аней в сопровождении кладбищенского сторожа пошли осматривать кладбище. Они читали замысловатые малопонятные библейские надписи, окаймленные витиеватыми вензелями, разглядывали склоненных над могилами каменных ангелов. Сторож пояснял, кто где похоронен и какой подвиг совершил в Мукденском бою.
Они прошли по широкой, усыпанной песком дорожке, окаймленной густыми кустами акации, остановились у приземистого четырехугольного памятника, похожего на колокол. Вокруг него цвели маки, красные гвоздики, скромные мелкие фиалки, какие цветут ранней весной в средней полосе России. Вероника хотела прочесть надпись на памятнике, но не смогла: отполированная стенка камня была испещрена непонятными иероглифами.
— Что-то не по-нашему. Почему буквы чужие? — спросила она.
Глухой старик сначала никак не мог понять, о чем спрашивают его русские барышни, и начал было рассказывать, как он служил денщиком у лютого барона Унгерна. Когда наконец ему стало ясно, чего от него хотят, ответил, приподняв костыль:
— Памятники строили японцы.
— Вот как? — удивилась Вероника. — Японцы их убивали, и японцы же ставили им памятники?
Старик горько ухмыльнулся и начал пояснять, зачем японцы ставят памятники своим врагам. Оказывается, делают они это для своей же пользы: чтобы возвеличить силу самурайского меча.
— Ох и хитрые, бестии, — прошепелявил Старик. — В благородство играют. Привезут сюда своих солдат и ну восхвалять русских богатырей — как те под пули ходили, как на пушки ихние бросались. Послушаешь — и сразу не поймешь, в чем тут закавыка? Только под конец все проясняется. «Смотрите, дескать, как сражались русские орлы! А мы их все-таки побили. И побили потому, что мы божественного происхождения, потому, что самурайский меч вынут из хвоста самого сильного дракона. И никто нас не победит во веки веков!»
Вероника внимательно выслушала сторожа и, оглядев ухоженные цветочные клумбы, аккуратно подстриженные кустики,спросила:
— И за могилами ухаживают японцы?
— Нет, за могилами ухаживают русские. Больше всех о них печется сестра милосердия: и травку сеет, и цветы поливает.
— Какая сестра милосердия?
— С той давней японской войны тут осталась она. Да, да...
— Неужели?
— Да, с той поры и живет. Из сражения солдат выносила, раны перевязывала. Да так и осталась у их могилок...
— Почему же домой не вернулась?
— Вся родня у ней тут.
— Как тут?
Сторож помолчал, оперся на старый толстый посох, ответил неуверенно:
— Поручик один, сказывают, здеся похоронен. Любила она его. Вот и осталась при нем. Может, так это, а может, и нет. Кто его знает?
Вероника встрепенулась, пораженная тем, что услышала. Вот ведь как бывает...
— Она и сей момент, кажись, тут. Можно провести, ежели угодно, — с готовностью сказал сторож, посмотрев в дальний угол кладбища, где были захоронены солдаты и офицеры Зарайского полка, павшие в последний день Мукденского сражения.
Аня вопросительно посмотрела на Веронику.
— Да, да, я пойду, — ответила та. — Только вы меня не провожайте. Не надо. Я хочу одна. Можно?
Расспросив у сторожа, как найти могилу поручика, Вероника направилась по березовой аллее к северному углу кладбища. Шла медленно, нерешительно, будто боролась с собой — идти или не идти? Видно, боялась растревожить свою незажившую душевную рану.
Впереди, шагах в тридцати от того места, где кончалась березовая аллея, росла старая, поблекшая ива, рядом голубела ограда. Около нее Вероника увидела женщину в темной одежде. На голове ее был белый платок, повязанный по-старинному. Она не шевелилась, будто уснула.
Это и была добровольная хранительница русского кладбища — сестра милосердия русско-японской войны.
— Не буду ей мешать, — прошептала Вероника.
Остановившись у березы, она долго глядела на темный неподвижный силуэт. Синие сумерки медленно спускались на землю. Потянуло прохладой. Тишина. Кресты и тишина... Вероника подумала: «Взойдет луна, и все будет, как в памятном вальсе «На сопках Маньчжурии»:
В повести рассказывается о стойкости и морально-психологической закалке советских воинов, временно находящихся за рубежом нашей Родины.Книга рассчитана на массового читателя.
В книге две повести — «На Забайкальском фронте» и «Жизнь продолжается». В центре первой повести — советские солдаты, с честью выдержавшие все испытания и оправдавшие высокое доверие Родины в боях с японскими милитаристами. Вторая повесть посвящена бывшему забайкальцу, совершившему бессмертный подвиг в боях на подступах к городу Ленина, — Г. П. Масловскому. В очерках военных лет автор рассказывает о воинах-забайкальцах, которые в годы Великой Отечественной войны стояли в готовности к отражению возможной агрессии милитаристской Японии, а в августе сорок пятого принимали участие в разгроме Квантунской армии. Для массового читателя.
Издательство Круг — артель писателей, организовавшаяся в Москве в 1922 г. В артели принимали участие почти исключительно «попутчики»: Всеволод Иванов, Л. Сейфуллина, Б. Пастернак, А. Аросев и др., а также (по меркам тех лет) явно буржуазные писатели: Е. Замятин, Б. Пильняк, И. Эренбург. Артелью было организовано издательство с одноименным названием, занявшееся выпуском литературно-художественной русской и переводной литературы.
Документальное повествование о жизненном пути Генерального конструктора авиационных моторов Аркадия Дмитриевича Швецова.
Издательство Круг — артель писателей, организовавшаяся в Москве в 1922. В артели принимали участие почти исключительно «попутчики»: Всеволод Иванов, Л. Сейфуллина, Б. Пастернак, А. Аросев и др., а также (по меркам тех лет) явно буржуазные писатели: Е. Замятин, Б. Пильняк, И. Эренбург. Артелью было организовано издательство с одноименным названием, занявшееся выпуском литературно-художественной русской и переводной литературы.
Основу новой книги известного прозаика, лауреата Государственной премии РСФСР имени М. Горького Анатолия Ткаченко составил роман «Воитель», повествующий о человеке редкого характера, сельском подвижнике. Действие романа происходит на Дальнем Востоке, в одном из амурских сел. Главный врач сельской больницы Яропольцев избирается председателем сельсовета и начинает борьбу с директором-рыбозавода за сокращение вылова лососевых, запасы которых сильно подорваны завышенными планами. Немало неприятностей пришлось пережить Яропольцеву, вплоть до «организованного» исключения из партии.
В сатирическом романе автор высмеивает невежество, семейственность, штурмовщину и карьеризм. В образе незадачливого руководителя комбината бытовых услуг, а затем промкомбината — незаменимого директора Ибрахана и его компании — обличается очковтирательство, показуха и другие отрицательные явления. По оценке большого советского сатирика Леонида Ленча, «роман этот привлекателен своим национальным колоритом, свежестью юмористических красок, великолепием комического сюжета».