— Да-да, конечно, я подтверждаю, — торопливой скороговоркой, ошарашенно глядя на Меньшикова, проговорил он. — Вы победили, и согласно кодексу о дуэлях, можете требовать виру за нанесенное оскорбление.
— На дуэль вызывал не я, а значит, и виру требовать не мне, — ответил я. — Пусть решает цесаревич Павел, а я полностью удовлетворен. Эта падаль получила то, чего заслуживала, а большего я и желать не смею.
Развернувшись, я пошел прочь с арены, на которую так никто и не зашел, чтобы оказать помощь проигравшему. Видимо, судьба этой мрази стала никому не интересна. Его же родные сразу покинули это место, и думаю, дома его ждет грандиозный скандал. Ну да ладно. Мне до них нет никакого дела. Пусть хоть поубивают друг друга.
— Влад! — ко мне подбежала Селена и крепко обняла меня. — Я горжусь тобой… — прошептала она, посмотрев на меня своими лучистыми глазами. И я подумал, что счастлив тот мужчина, на которого так может смотреть его женщина.
— Братик! — в меня влетела сестра. — Я так за тебя испугалась! Больше никогда так не делай… — прошептала она и легонько стукнула меня кулаком в бок.
— Хорошая работа, внук, и верное решение! — с одобрением кивнул подошедший дед. — Это было сильно и по Правде. Думаю, теперь насчет нас вопросов ни у кого не останется, — добавил он, смотря на покидающих императорскую арену гостей.
— И могу тебе сказать еще одно, — он ехидно усмехнулся. — Силу ты показал, уважать себя заставил. Прекрасно. Но вот теперь даже самые сомневающиеся устроят на тебя охоту.
— Блять! Ох, прости Ириска!.. — смачно выругался я. Об этом я и не подумал. Теперь надо точно валить с приема, а то достанут охочие до комиссарского тела.
— Владислав Громов! — услышал я ледяной голос императрицы. Обычно таким отправляют на смертную казнь. — Могу я поинтересоваться, во что вы втянули моего сына? И почему он должен решать судьбу графа Меньшикова?
— Ваше Величество, — синхронно поклонились мы. — Цесаревич Павел вызвал графа Меньшикова на дуэль. Я лишь позволил себе смелость просить его, чтобы он поставил на бой меня, как своего представителя. И так как это был его вызов, он и должен решать судьбу поверженного противника. Род Громовых же к нему претензий больше не имеет. Магии в нем не осталось, семья его ненавидит. Он и хотел умереть, да я не дал. По мне, так хватит на сегодня крови. И если я вам больше не нужен, то я хотел бы покинуть прием и отправиться домой отдыхать.
— Но… как же? Мы же хотели переговорить с вами после приема!
— Прошу прощения, Ваше Величество. Но за несколько часов меня дважды пытались убить в вашем дворце. Я просто устал, да и дуэль меня, если честно, порядком вымотала. Поэтому, я бы хотел просто отдохнуть. Тем более, мы же не уезжаем из страны, — улыбнулся я. — и вы в любой момент можете вызвать меня к себе, и я прибуду, где бы не находился.
— Нет, господин Громов, — категорично заявила она. — У меня слишком много к вам вопросов, чтобы так просто вас отпустить. Хотите отдохнуть? Извольте. Вас проводят в покои, в которых вы сможете привести себя в порядок. Но после мы непременно должны поговорить! Я отдам распоряжение, и вас немедленно туда проводят.
Беспомощно оглянувшись на деда и получив от него едва заметный кивок, я склонил голову, соглашаясь с ее доводами. Тут же, как из-под земли, появились двое Павловцев, которые и повели меня куда-то вглубь дворца, не позволяя никому ко мне приблизиться.
Доведя меня до нужного места, они открыли дверь и, осмотревшись, пропустили меня внутрь. Сами же застыли возле дверей снаружи, явно намереваясь меня охранять. Что ж, возможно, именно это мне сейчас и было нужно. Просто побыть в тишине и собраться с мыслями.
Как-то все в моей жизни происходит слишком быстро, и такое ощущение, что я полностью потерял контроль над событиями. Уже давно не выдавалось дня, когда я мог бы просто наслаждаться покоем. Всем все время от меня что-то нужно. Но никого не интересует, что нужно мне…
Я только и успеваю получать оплеухи то от жизни, то от близких. Этакая груша для битья, на которой можно сорвать свой негатив, прикрывшись заботой обо мне. А нужна мне такая забота или нет — никого не интересует. И выхода из этой ситуации я не видел.
Единственный вариант сбросить эту опеку — сбежать. Но куда и зачем? Чтобы просто отдохнуть от всех? Ну и что это изменит? Вернусь, будет тоже самое, если не хуже. Но и оставлять все, как есть — нельзя.
То, что сказал дед насчет начала открытой на меня охоты, не вызывало сомнения. Но раз я отдал решение этих вопросов моим невестам и Селене, то и думать об этом нечего. Пусть сами разбираются. Даже влезать в это не буду.
Кстати, о женщинах… Эту мелкую дрянь я должен был убить. По Правде, именно с нее все началось, и если отбросить словесную шелуху, она спровоцировала дуэль. И меня бы никто не осудил. Чертова жалость! Тут другой мир, и мои представления о ценности человеческой жизни принесенные из другого мира, иногда только мешают.
Чувствую, эта жалость мне еще аукнется. И лишь бы роду не откликнулась. Хотя, наплевать. Пусть приходят. Я устал за прошедший год постоянно от чего-то прятаться. И пусть во мне сейчас говорит злой ребенок, но я буду бить без жалости любого, кто посмеет открыть на меня рот!
