— Чапа! Чапушка! — сказал старик, с трудом узнавая в лисице свою воспитанницу, которую когда-то он подобрал с затопленной коряги на реке. Она в то время была слепым лисёнком и умещалась на ладони. Лисица выросла, окрепла, прожила в доме старика два года и неожиданно исчезла — и вот появилась снова.
— Матушка моя! — обрадовался старик, когда рыжая подошла под самую его руку, опрокинулась на спину, выставив для оглаживания живот.
Присев на корточки, старик осторожно, словно боясь обжечься, дотронулся до густого чистого меха ладонью. Лиса вздрогнула, напряглась, закрыла глаза. Она медленно, прижав уши, перевернулась на живот, затем вдруг отпрыгнула в сторону и метнула на старика полный дикости и злого зелёного огня раскосый взгляд. А хвост лисы метался, как раздуваемое ветром пламя жаркого костра. Но через миг она была уже прежняя добродушная знакомка. Её хвост разом утих, зелёные искры в глазах погасли, а остроносая мордашка приняла выражение лукавой игривости. И лиса с этим выражением подпрыгнула мячиком, упала носом в снег, быстро заработала передними лапами и закопалась в сугроб чуть ли не до кончика хвоста. Затем выпрыгнула оттуда, ещё раз дурашливо посмотрела на старика, фыркнула, отряхивая с носа снег, перекатилась через спину, вскочила и, не оглядываясь, помчалась красной стрелой в тёмный лес.
Вернулся старик в дом, заглянул на печь и под лавки — начисто исчезло, не прыгает больше рыжее видение по стенам и потолку. Прислушался старик к себе — не гудят, не ноют его косточки. На душе спокойно и светло, словно только что на свет народился.
Растопил старик печь, вытаял возле огня сосульки из усов и бороды, уселся чай пить. Пьёт, дует на кипяток в блюдце, рыжую лисицу Чапу, выманившую его с постели на улицу, добром вспоминает и улыбку сдержать не может.
Теперь чего не жить старику! Весной появится рыжая лисица Чапа в окружении маленьких головастых лисят.