Грешный ангел - [27]

– Я с удовольствием поеду, – мягко сказала она. Радость Вебба еще больше смутила Бонни. Почему она не может полюбить этого человека, стать его женой, растить его детей? Она была бы счастлива с ним, и женщины Нортриджа изменили бы отношение к ней, ведь Вебб Хатчисон пользовался большим уважением в городе.

Бонни, закусив губу, наблюдала, как Вебб вышел из магазина и отправился в свое допотопное издательство. «О, полюбить бы этого человека, а не Элая, который ее презирает!»

К концу дня результаты ревизии в магазине вызвали у Бонни сильную головную боль. Она привыкла в это время бывать в танцзале «Медного Ястреба» и сейчас, когда Форбс уволил ее, она чувствовала себя не у дел.

Горькие мысли не покидали ее даже тогда, когда она кормила и укладывала спать Розмари. Кэтти, как обычно, сидела за кухонным столом, уткнувшись в книгу. В отличие от многих других девушек, она не увлекалась французскими романами и стихами, Кэтти интересовалась философией, наукой, политикой и религией. Кэтти хотела, как она часто говорила, дойти до всего своим умом.

Бонни вспомнила, как и она в юности стремилась к идеалам, и ей стало еще грустнее.

– Почему бы вам не пойти сегодня в театр «Помпеи»? – спросила Кэтти. – У вас такой вид, словно вы проглотили какую-то гадость.

Бонни с трудом улыбнулась. Она любила театр, особенно в Нью-Йорке, где она так часто оставалась одна. Теперь она бывала в театре редко за неимением времени и денег. Счета в плачевном состоянии, Бонни потеряла работу в «Медном Ястребе», значит, настало время жесткой экономии, а не развлечений.

– Я не могу. Сейчас не до того, Кэтти. Если волнения на заводе не прекратятся в ближайшее время, наши немногие покупатели не смогут нам платить.

– Они и так не платят, – весело возразила Кэтти, – пойдите, посмотрите акробатов, миссис Мак Катчен. Там будет фокусник, с которым мы когда-то выступали в одном цирке, и клоун.

Бонни с тоской подумала о вечере в театре «Помпеи». Она могла бы немного посмеяться, порадоваться и даже пролить несколько слезинок, но уж никак не из-за Элая Мак Катчена.

– Не сомневайтесь, – настаивала Кэтти, – всего десять центов. Разве это деньги! Уверена, что вы можете потратить их. Джиноа не даст нам умереть с голоду.

Бонни резко встряхнула кухонное полотенце и повесила его на вешалку.

– Мы не можем зависеть от Джиноа, Кэтти. Во всяком случае, Розмари и я.

– Я обидела вас, да? – печально спросила Кэтти, обхватив чашку ладонями. – Я не это имела в виду, миссис Мак Катчен. Я, правда, не хотела.

– Я знаю, – тихо сказала Бонни. – Через открытые окна кухни до нее доносились звуки музыки из театра, они словно звали ее. – Мне хотелось бы пойти туда, – сказала она.

Кэтти вновь углубилась в чтение, но Бонни знала, что девушка все слышит и замечает малейшее движение Роз.

Чувствуя себя очень одинокой, Бонни понимала, что не уснет в комнате, где Элай так нежно занимался с ней любовью и затем отшвырнул, как шлюху. Она спустилась вниз и достала монетку из кассы. Оправив платье, она проверила, в порядке ли лицо и волосы, посмотрев в зеркальце для бритья. Затем сказала Кэтти:

– Если я понадоблюсь, я буду в театре.

Голос Кэтти прозвенел, как колокольчик:

– Приятного вечера, мэм. Держитесь подальше от хулиганов, когда будете возвращаться.

Бонни улыбнулась и вышла, заперев дверь. Для такой молодой девушки, а Кэтти всего четырнадцать, в ней слишком развито чувство долга.

Представление уже началось, Бонни, купив билет, нашла место в зале, села и решила забыть хотя бы на короткое время все свои горести.

Она увидела фокусника, о котором говорила Кэтти, шесть удивительно умных собак и несколько медлительного канатоходца. Она всплакнула, когда громадная женщина спела «В тени старой яблони», посмеялась над анекдотами, рассказанными невзрачным молодым человеком по имени Уильям Филдс. Довольная проведенным временем, Бонни возвращалась домой в хорошем настроении. Возле магазина она заметила знакомый экипаж Джиноа.

Золовка сидела на кухне, попивая чай и болтая с Кэтти, которая, увидев Бонни, неопределенно улыбнулась, захлопнула книгу и исчезла в своей комнате.

– Видела ли ты более смышленого ребенка, чем Кэтти? – спросила Бонни, предчувствуя какую-то неприятность и желая отсрочить момент, когда узнает о ней.

Во взгляде Джиноа светились доброта и тревога.

– Кажется, я знаю кое-кого, кто тоже был смышлен не по годам, – сказала она.

Бонни села за стол и налила себе чай, готовясь к неприятным известиям. Джиноа казалась бледнее и изможденнее, чем обычно. Не в ее привычках было наносить визит в столь поздний час.

– Ребенок Фэрли? – спросила Бонни.

Слезы наполнили светло-голубые глаза, поблескивая на жидких ресницах.

– Бонни, со Сьюзен и ребенком все хорошо. Я здесь, потому что… Из-за Элая…

Сердце Бонни замерло, потом учащенно забилось.

– Что-нибудь случилось?

– Нет, – быстро проговорила Джиноа, положив ладонь на дрожащую руку Бонни. – Элай здоров. – Она помедлила, затем продолжала. – Бонни, он собирается забрать у тебя Роз, если сможет. Он говорил самые ужасные вещи и заставил бедного Кэллахана собрать бумаги, чтобы объявить тебе… э-э… обвинить тебя в плохом влиянии…