Греческая Рапсодия - [28]

Продавщица брала деньги у всех, кто лез без очереди, в основном, местных алкашей, но Нико не замечала.

– Ну, куда прешь без очереди, – обиделся кто-то из толпы.

– Понаехали, лимита, сраная, – сказал женский голос.

– Гитлер город не взял, – поддержал тему дребезжащий старческий голос, – а эти в момент взяли. Двадцать лет в коммуналке живу, а они квартиры получают.

– Тебе сказано, куда лезешь, черный? – сказал первый голос.

Последнего замечания Нико не вынес, он повернулся и ухватил говорившего за ворот пиджака.

– Ну, ты, наглец, – сказал мужик, стискивая рукой его запястье, – на кого тянешь, я ведь с железом работаю.

В следующий момент Нико получил сильный удар в ухо и ударил сам.

Увидев, как на Нико набросилось несколько человек, Грек выскочил из машины и бросился в магазин.

– Атас – полиция! – заорал он.

Пользуясь наступившим замешательством, Грек быстро пробрался в эпицентр драки и встал рядом с Нико. Клич Грека все еще витал над толпой, убавляя бойцовский пыл. Многие вертели головами, поминутно оглядываясь. Попасть в лапы полицейского наряда было хуже, чем прийти домой с расквашенным носом. Наши герои, яростно молотя всех, кто оказывался на пути, проложили себе дорогу к выходу. Преследовать их никто не стал.

Грек въехал во двор и затормозил у своего подъезда:

– Ну что, пойдем жахнем спиртику?

– Нет, Виктор, спасибо, – ответил Нико, трогая свое покрасневшее и опухшее ухо, – я пойду домой.

У Грека был расцарапан нос и выдран клок волос. Он открыл дверь и вылез из машины.

– Пока, – сказал он, подняв руку на прощание.

Нико перебрался на водительское сиденье и, махнув рукой, поехал.

Дома Грек сразу полез в ванную. Выйдя, сел возле телефона и долго смотрел на него, размышляя.

Затем набрал номер Тани.

– Алло, – услышал он голос пожилой женщины, по-видимому, это была ее мама.

– Здравствуйте, – любезно сказал Грек. – Как поживаете?

– Спасибо, хорошо, – удивленно ответила мама. – А вы как?

– Вашими молитвами, – продолжал совершенствоваться Грек. – А можно попросить Таню к телефону?

– А Таня только что пошла на рынок.

– За кинзой? – спросил Грек.

– И за кинзой тоже, а кто ее спрашивает?

– Я Грек.

– Не слышала, – честно ответила мама, – у нее есть знакомые ирландцы, а вот греков не было. Наверное, она с вами недавно познакомилась. Она такая общительная. Кстати, вы очень хорошо говорите по-русски.

– Спасибо большое. Так вы говорите, она только что ушла?

– Да.

– Спасибо, до свидания.

– До свидания.

Грек положил трубку, быстро оделся и выбежал из квартиры. Это было недалеко. Рукой подать.

Таню он нашел там же, где оставил в прошлый раз. Она стояла за автобусной остановкой и курила, задумчиво оглядывая окружающую среду.

– Извините, – сказал Грек, вставая рядом и, доставая сигареты, – я немного задержался.

Таня посмотрела на него и воскликнула:

– О-о, это вы!

– Это я, – скромно ответил Грек.

– Вы такой остроумный, – восхищенно заметила Таня.

Она так радостно улыбалась, что Грек сам расплылся в улыбке.

– А что у нас с носом?

– Подрался. У меня еще клок волос выдран, – похвастался Грек.

– Драться нехорошо, – укоризненно сказала Таня.

– Согласен, – сказал Грек и добавил: – Я рад вас видеть.

– Аналогично.

– Дождя нет, – подтвердила Таня, – и что же?

– Значит, никто не втиснется между нами.

– Имейте в виду, – улыбаясь и поднимая вверх указательный палец, сказала Таня, – нападок на своего жениха я не потерплю.

– Боже упаси, ваш жених для меня святое.

Таня подозрительно посмотрела на него, но ничего не сказала.

– Здесь недалеко есть одно подходящее местечко, – сообщил Грек, – там можно выпить кофе с коньяком и поговорить о многих вещах, о говорящих собаках и молчаливых людях.

– А вы себя будете вести, как подобает, если я приму ваше предложение?

– Безусловно.

– Вы из моего согласия не сделаете ложных выводов?

– Никогда.

– Ну, тогда ведите.

– Так что вы хотели сказать о говорящих собаках?

– Все-таки это неправильно.

– Что именно?

– "Крик собаки" – это неправильно.

– Почему?

– Потому что крик – понятие одушевленное. А собака не имеет души. Это противоречит катехизису.

– Скажите, пожалуйста, – Таня удивленно подняла глаза, – вы что, сильны в теологии? Вы, часом, не святой отец?

– Нет, я посредник.

– А что это значит?

– Я свожу деловых людей, которые нуждаются друг в друге, и получаю за это процент от суммы сделки.

– Наверное, это очень сложно?

– Не очень. Самая большая сложность – получить с них деньги. Ну, так как же на счет собаки?

– Виктор, вы такой нудный. Далась вам эта собака. Понимаете, в литературе существует такой прием – художественная условность. То есть, как бы собака лает, но тот, кто слышит этот лай, воспринимает его как крик. Вот и все.

Грек пожал плечами.

– Не согласны? – спросила Таня.

– Ладно, пусть будет крик, – нехотя согласился Грек.

– Вы такой добрый, – сказала Таня.

Грек подозрительно посмотрел на нее, в этих словах была явная ирония. Но на лице у Тани было наивное восхищение:

– Вы смеетесь надо мной.

– Ну что вы, как вы могли подумать!

– А мне кажется, что смеетесь.

Грек почувствовал, как обида просачивается в его сердце, и от этого у него начинает сводить лицо.

Грек был очень обидчив, особенно в отношениях с женщинами. Но Таня вдруг поняла это и сказала: