Греческая Рапсодия - [30]

Услышав эти слова, даже разбойник побледнел. Пристально взглянув на нее, не ответил ничего и вдруг пинком швырнул ее на землю. Скрестив руки на груди, обернулся к самураю: "Что сделать с этой женщиной? Убить или помиловать?"

За эти слова самурай готов был ему все простить. Но пока самурай колебался, жена вскрикнула и бросилась бежать. Разбойник забрал после этого все оружие самурая, в одном месте разрезал на нем веревку и скрылся. Самурай освободился от веревки, поднял кинжал, оброненный женой, и вонзил себе в грудь.

Таня замолчала, допила остывший кофе и прикурила сигарету. Грек не сводил с нее глаз.

– Почему вы так на меня смотрите?

– Вы мне так нравитесь, – серьезно сказал Грек, – вы мне патологически нравитесь, не могу понять, почему.

– Вы что, обидеть меня хотите? – лукаво спросила она.

– Нет, нет, не потому, что вы не можете нравиться, вы очень красивая. Но вы мне нравитесь просто патологически.

Таня улыбнулась, вновь показав все свои прекрасные зубы, и глянула на часы.

– Вы мне лучше скажите, что вы думаете про этот рассказ.

– Знаете, я просто по своему опыту скажу, в драке, после драки никогда не найдешь виноватого, если искать причину. Каждый объяснит так, что виноват будет другой, но не он.

– Вот, – воскликнула Таня, подняв вверх указательный палец. – Именно к этому я давно подбираюсь. Человеку свойственно облагораживать свои поступки. Что характерно, даже дух убитого не сказал того, что могло бы бросить тень на него, хотя казалось бы, ему теперь-то все равно. Позерство. Этот рассказ вершина детективного жанра, потому что мы никогда не узнаем, кто же на самом деле убил самурая. Боже, – вскричала она, глянув на часы, – я погибла! Мама же готовит мясо, и ей до зарезу нужна кинза. Какое-то немыслимое блюдо. Простите, но я побежала.

– Я провожу вас.

– Спасибо, не надо, здесь недалеко. Звоните.

Таня допила мартини и быстро ушла.

Грек проводил ее взглядом и пошел к стойке выпить еще чего-нибудь, покрепче. Ему вдруг стало грустно.

Грек проснулся от телефонного звонка, резко дернулся, отчего в голове сразу возникла пульсирующая боль. Вылез из постели и пошел к телефону.

– Да, – морщась и стараясь попасть черной трубкой в ухо, сказал он.

– Доброе утро, Виктор, – услышал он грузинский акцент, – это Нико говорит. Извините, я подумал и понял, что не смогу найти туда дорогу. Вы не могли бы меня проводить?

– Конечно, Нико, – прислушиваясь к собственному голосу, звучащему откуда-то из-за затылка, сказал Грек. – Где мы встретимся?

– До площади Коммунаров я знаю дорогу, там есть метро. Давайте возле выхода. Давайте через час, вы успеете?

– Успею, – сказал Грек.

Положив трубку, он еще немного полежал в постели, надеясь, что боль уйдет так же внезапно, как и появилась. Впрочем, времени для эксперимента уже не было. Грек поднялся, разжевал две таблетки анальгина и принял горячий душ. После ухода Тани он выпил еще виски, надо было на этом и остановиться, но, уже дома, он пил спирт, мысленно продолжая разговор с девушкой. Грек оделся, выпил чашку растворимого кофе и вышел из дома. Нико ждал его у выхода из метро. Чувствуя на себе взгляды случайных прохожих, Грек небрежно открыл дверь и сел рядом с Нико.

– Может, хотите повести машину? – спросил Нико.

– Извините, не могу, – Грек поводил перед собой указательным пальцем, – башка разламывается.

– Я вижу, вы бледный. Извините, что побеспокоил. Я не задержу вас долго. Только дорогу мне покажите.

Грек согласно кивнул и сказал:

– Сейчас прямо, до круга, по кругу налево и все время прямо до моста. – Закрыл глаза, откидываясь, прижимая затылок к прохладной коже подголовника.

Сразу же перед ним возникла Танина улыбка, и он продолжил разговор с ней.

– Мост, – сквозь дрему услышал он характерный голос Нико.

– Правей моста и под мост налево, – сказал Грек.

Нико выполнил маневр.

– Теперь все время прямо, проедем пикет и второй перекресток налево.

– Какой пикет?

– Пост ГАИИ.

– Хорошо.

Грек вновь задремал и проснулся оттого, что машина остановилась. Он открыл глаза и увидел железнодорожный мост.

– Приехали, – сказал Нико, – ваша остановка.

Грек сидел, не двигаясь, что-то не понравилось ему в голосе Нико.

– Как-то ты не очень вежливо это сказал.

– Извините, но это вам показалось. Вам нужно возвращаться.

Грек подавил в себе раздражение и сказал:

– Все хочу тебе сказать и забываю. Ты очень хорошо говоришь по-русски.

– Мераб оплачивал мне репетитора. Он хотел. Чтобы я поступил в юридический институт здесь, в России. Со мной два года занималась учительница русского языка, пенсионерка.

– Понятно, – кивнул Грек, еще хочу тебя спросить – сколько тебе лет?

– Двадцать.

– Ты же молодой еще. Ты уверен, что сможешь это сделать?

– Да.

– Ты вообще представляешь, что такое убить человека?

– Очень хорошо представляю.

– Тебе что. Приходилось это делать?

– Да.

– Солдата. Это было девятого апреля восемьдесят девятого года в Тбилиси, во время разгона демонстрации. Он гнался за женщиной с саперной лопаткой в руках, так увлекся, что свернул за ней в переулок, там я его и застрелил.

Наступила пауза. Некоторое время оба молчали, затем Грек вновь заговорил:

– Послушай, Нико, ты хочешь убить Яшу, отомстить за отца. А тебе не приходило в голову, что могут убить тебя?