Границы сред - [24]
Рука, это это это вот это. Или вот это. Во, правая.
И, эээ левая.
Здравствуйте, майора, — голос стал мягче, потерял стимулирующие командные нотки, — вы понимаете, что вы были повреждены и находитесь в процессе восстановления?
О. О…??
Аааа!!!
Стоп, стоп, стоп, — голос снова превратился в регуляторный рык, — стоп! Ситуация окончена! Работа сделана!
Она подняла полный ужаса взгляд в поисках хоть кого-нибудь, на ком можно было бы сконцентрировать вопрос. На экране возникло лицо — сначала очень абстрактное, потом лицо задвигалось, становясь конкретнее по настройкам того, что ее восприятие хотело видеть как максимально безопасное и максимально доверительное, — лицо человека. Лицо мужчины. Монголоидные скулы. Тяжелый эпикантус. Прямой европеоидный нос. Зеленые радужки. Проседь в зачесанных в тугой хвост черных волосах. Вертикальные морщинки на щеках. Удар сердца и сингулярность торопливо отмотала похожесть чуть-чуть назад, смазав ее из тревожащей в лишь навевающую приятные ассоциации.
— Майора Циклаури, — сказал нечеловек, очень похожий на Товарища Пака, — вы были очень сильно повреждены, вы находитесь в безопасности, мне, вашему куратору, нужна ваша помощь для того, чтобы ваше восстановление было более быстрым и предсказуемым. Не пытайтесь вербализовать. Двигайтесь и чувствуйте.
И в тот раз, и в следующий, и много, много еще раз она приходила в попытках снова стать самой собой в отчаяние или в ярость, она каталась по полу и выла, она царапала стены и свое лицо — в последнем случае сингулярность вырубала ее к чертовой матери, а потом запускала заново с подозрительно ноющими мышцами, то есть доведя в электроотключке до максимального мышечного изнеможения, чтобы аккуратно, без лишнего химического вмешательства, сбросить кортизол.
— Те зоны мозга, которыми люди думают слова и подают сигналы артикуляционным мышцам, были вами практически утрачены в процессе выполнения боевой задачи, майора. То, что вы сейчас в стрессе, естественно. Я обращаюсь на вы, я обращаюсь к взрослым зонам вашей фронтальной коры — майора, ваше состояние обратимо. Ваше состояние обратимо. Надо взять себя в руки и работать. Майора, нужно работать.
Наконец она смогла собраться в одну точку и лежать смирно на спине, раскинув руки. Лицо симпатичного немолодого нечеловека реяло высоко над ней, повернувшись чуть в сторону. Ей и не хотелось, чтобы он смотрел прямо на нее или был слишком близко. Но возможность его разглядывать радовала.
— Майора, издайте любой звук. Неважно, какой.
— НННН.
— А теперь с открытым ртом.
…
— Нет, такое же усилие в горле, но рот держать открытым.
Они быстро сторговались — она выполняет логопедические процедуры, он отчитывается по истекшим событиям. На паритетном времени. Исключительно вербально. Она кричала, когда он съезжал на не интересующие ее аспекты типа изменения торговых потоков и переструктуризации командования в семьях, соседних с той, где она раньше служила. Он намеренно — она знала это — умалчивал о том, о чем она должна была сама спросить.
Она уже ходила по своему помещению сама, вела самостоятельную жизнь с точки зрения гигиены и выходила есть в какой-то недалекий пищеблок, где мило улыбалась и послушно ела то, что живые люди, не ожидавшие от нее ответов, ставили перед ней на стол, до изнеможения тренировалась в огромном, поросшем зелеными растениями зале и гудела, зудела, ныла, подвывала и шипела все время, пока могла сосредоточить внимание. Двигательная кора должна была заново прорасти в пережженные боевыми стимуляторами зоны Брока, и только тогда сингулярность позволит ей начать пытаться порождать слова.
Как-то она добрых полчаса мотала велотренажер, а рядом с ней с сексуально заинтересованным видом околачивался какой-то темнокожий старикашка. Впрочем, дедок выражал интерес вполне в пределах галантности, ближе к жанру теоретического восхищения, и в конце концов, расположившись метрах в пяти от Амалии на корнях могучего дерева, он поинтересовался, не возражает ли дама, если он закурит и поиграет на укулеле.
Дама пожала плечами и угрюмо хмыкнула.
Дедок счел это за позволение, свернул тут же из каких-то листьев и зажег здоровенную самокрутку, сунул ее в рот, вынул почти что из ниоткуда крошечный инструмент ярко-розового цвета и забренчал.
Амалия крутила. Дед в ритм музицировал.
Самокрутка воняла знакомо — а, ну релаксирующий выд… с чем? В памяти пусто… пусто и было непонятно, то ли знание потерялось, то ли она и не знала, и тут она остановила тренажер, опустила ноги на пол, сконцентрировалась и выдохнула:
— Ммм. Ммммм. Маа-аа!!
— Майя в безопасности, работает, — отозвался дедок, продолжая наигрывать — что он играл — он играл ту мелодию, под которую Майя танцевала в том первом школьном спектакле, на который Амалия все-таки смогла вырваться сама.
— Ммм..
— Тише, тише, не все сразу, красавица.
— МММ!!!
— Мудила старый, понимаю. Курнуть хочешь?
Ну, а пока люди пользуются для химической коррекции состояний летучими веществами через дым, наверное, стоит обсудить, как так получилось, что такие дико архаичные практики, как выд и тем более биовыд (ну, реально, специально селекционировать растения, которые запасают вещества, при высушивании и сгорании превращающиеся в какие-то искомые летучие соединения, зачем так сложно?), поговорим о пользе курения.
Немолодая женщина из нашего времени попадает в тело юной аргентинки конца 19 века. Ей обещаны два подарка — от Зла и Добра, но вот чего она не ожидала, это того, что хозяйка тела по-прежнему здесь…
С маленькой Лушей случилась беда, и Женька понимал, что в этом есть и его вина. Так что, едва появилась хоть и очень странная, но возможность попытаться помочь — он не колебался…
Слишком многое изменилось и продолжает меняться. Каково это встретить ту с которой был в своей одной из жизней? Каково вновь всё это вспоминать и оглядываться. Задаваться вопросами… Вопросами от которых больно. За спиной в каждом из миров было что-то или… Кто-то… Оставлен. Шутки кончились. Больше нет возможности убежать и спрятаться. Они находятся за спиной… Уязвимые и слабые. Те, кто стали для меня всем. Первая жизнь уже давно похожа на негатив… От человека слишком мало осталось. Что же… Буду защищать их как умею… Как привык.
Согласно правилам вампирских кланов, Последний клан созданный Носферату, должен собрать всех своих собратьев в одном месте, избрать главу, выбрать город, где они останутся жить и прочее и прочее,но кому это надо? Вампиры Последнего клана жаждут пользоваться своими способностями, жаждут жить на полную катушку, какие ещё правила? Большая сила, это большие возможности и идёт к чёрту весь мир — вот то, что могло бы стать их девизом. Содержит нецензурную брань.
Между песчаными равнинами Каресии и ледяными пустошами народа раненое раскинулось королевство людей ро. Земли там плодородны, а люди живут в достатке под покровительством Одного Бога, который доволен своей паствой. Но когда люди ро совсем расслабились, упокоенные безмятежностью сытой жизни, войска южных земель не стали зря терять время. Теперь землями ро управляют Семь Сестер, подчиняя правителей волшебством наслаждения и крови. Вскоре они возведут на трон нового бога. Долгая Война в самом разгаре, но на поле боя еще не явился Красный Принц. Все умершие восстанут, а ныне живые падут.
Никогда неизвестно, кто попадёт тебе в руки, вернее, кому попадёшь в руки ты, куда это тебя приведёт, и в кого превратит. Неизвестно, что предстоит сделать для того, чтобы мир не погиб. Неизвестно, как сохранить близких, которых у тебя никогда не было.
Давным давно поэты были Пророками с сильной магией. Из-за катаклизмов после войны чары в Эйваре пропали, и теперь песня — лишь слова и музыка, не более. Но, когда темная сила угрожает земле, поэты, что думали лишь прославиться своими песнями, получают задание важнее: вернуть миру утраченные чары. И путь в Другой мир, где остались чары, подвергнет опасности их жизни и проверит глубинные желания их сердец.
