Граница миров - [56]

– Успокойся, – бросил он и умолк.

– Ты находишься в Центре гораздо дольше меня и сам сказал, что мы должны помогать друг другу. И теперь мне очень нужно знать всё, что знаешь ты.

– Успокойся, – повторил Космос, уже повелительно. Теперь он совсем не походил на веселого юношу, который угостил ее булочкой в первый день. Офелия слишком поздно поняла, что его инверсивность заключалась в биполярности[46]. При других обстоятельствах она оставила бы его в покое, но сейчас ее подстегивало нетерпение.

– Они ведь и тебя заставили проделать опыт с телефоном, не так ли? – допытывалась она. – Можешь хотя бы сказать мне, услышал ли ты что-нибудь? Какой-нибудь отголосок, который звучал ненорм…

Космос бросился на Офелию так свирепо, что они оба рухнули на гравий. Он вцепился ей в плечи и задышал в лицо. Его узкие глаза выкатились из орбит, дыхание стало хриплым, рот ощерился, показывая зубы, облепленные чечевицей.

– Успокойся!

Офелия не понимала, кому он отдает этот приказ – ей или себе самому, – вообще ничего уже не понимала. Она попыталась оттолкнуть от себя его тело, навалившееся на нее, но чем больше отбивалась, тем сильнее Космос вонзал ногти ей в плечи. Он тряс ее и бил головой о землю с такой неистовой яростью, что она почти теряла сознание от этих ударов.

– Успокойся! – вопил он. – Успокойся!

Офелия уперлась рукой в его подбородок, чтобы отстраниться, но тщетно. Он придавил ее своим телом, и она не могла высвободиться без посторонней помощи. Сотрудники бесстрастно наблюдали за этой сценой, делая записи, и она смутно видела их серые фигуры. Инверсы боязливо подошли ближе; Секундина, стоявшая среди них, рисовала с лихорадочной скоростью, словно боялась, что Офелия и Космос переменят позу. Что касается нянь-автоматов, то они воздерживались от вмешательства, как будто эта ситуация не имела к ним никакого отношения. Значит, ни одна из них так и не поможет ей?

И тогда Офелия инстинктивно прибегла к своим когтям, как сделала это в амфитеатре во время столпотворения. Но, несмотря на то что Космос прижался к ней вплотную, они не подействовали. Видимо, их мощь иссякла так же, как ее анимизм. Офелия испустила крик, когда Космос впился зубами в ее руку. Казалось, он готов ее растерзать.

Она широко раскрыла глаза. Неужели его никто не остановит?! Неужели ему позволят убить ее?!

Наконец зубы и ногти Космоса оторвались от Офелии: это один из сотрудников обхватил его за талию и оттащил подальше.

– Вставай, Евлалия.

Голос был женский. Офелия не заставила себя просить дважды – она отползла подальше, прижав к животу раненую руку.

Сотрудница как могла удерживала разъяренного Космоса, а тот яростно выл с пеной у рта. Удар локтем прямо в лицо женщины откинул назад ее капюшон.

Это была Элизабет.

Офелия совсем забыла, что та работает в Центре. Рот девушки был в крови: удар Космоса поранил ей губы, а может, даже сломал зуб, но, несмотря на это, она сохранила хладнокровие. И по-прежнему крепко обхватывала талию Космоса, чьи разъяренные жесты мало-помалу утрачивали силу. Его эмпатия впитывала, как губка, спокойствие Элизабет, глаза постепенно теряли свой гневный блеск, становясь абсолютно пустыми.

Наконец он безвольно плюхнулся лицом в землю, бормоча:

– Пусти… Пасти… Расти… Прости…

Элизабет мягко выпустила его из рук. И устремила на Офелию усталый взгляд из-под своих тяжелых век, не обращая внимания на сотрудников, которые наблюдали за ней со стороны, неодобрительно покашливая, как строгие судьи.

– Ты не очень-то презентабельна.

Офелия указала на брызги крови, смешавшиеся с веснушками Элизабет. Даже без очков она ясно видела их.

– Да и ты тоже неважно выглядишь.

И они обменялись беглыми улыбками, которые длились всего миг. Подошедшая няня-робот Офелии сильно дернула свою подопечную за ухо. Бороться с машиной, пусть даже переодетой в женщину, было бесполезно. И Офелии поневоле пришлось тащиться за ней через бесконечный лабиринт каруселей, галерей и лестниц до своей комнаты, где ее заперли на ключ.

– Вы сегодня были непослушной, darling, и за это я лишаю вас игр и еды до… до завтрашнего дня!

Оставшись в одиночестве, Офелия долго металась по комнате, слепо натыкаясь на колченогую мебель, в бесплодных попытках разрешить одолевающие ее вопросы и прислушиваясь к ударам послеполуденного гонга; потом, выбившись из сил, легла в пенную воду ванны. На плечах кровоточили ранки от ногтей Космоса, кисть распухла от его укуса, а кривые зеркала свидетельствовали о том, что механические пальцы няни оставили ссадину на ее ухе. Но самую острую боль Офелия чувствовала в затылке: вытаскивая из волос мелкие камешки, она нащупала огромную шишку.

Ладно.

Долгие дни протекали без единого происшествия, и вот теперь, буквально за несколько минут, она обнаружила подлинную сущность Другого, вызвала ярость Космоса и недовольство Центра.

Лежа в ванне и переосмысливая ситуацию, Офелия поняла: то, что она сказала в телефонную трубку, было капитальной глупостью. Она предложила Другому встретиться с ней. А что, если эта просьба дошла до него? Что, если он поймает ее на слове, решит выполнить эту просьбу и заявится к ней в комнату, всё уничтожая на своем пути? Да, сегодня она, может быть, узнала о нем чуть больше, но по-прежнему понятия не имела, каким образом взяться за дело, чтобы уничтожить отголоски, способные разрушать ковчеги.