Граница леса - [49]

— Так она же полненькая, — жалостливо отозвался владелец дома. — У них ведь как, у женщин, заведено: в девках худеют, а в браке толстеют, вот, она и расстраивается.

Магистр пожал плечами.

— Дикость, — пробормотал он. — Вот что, милейший, если меня будут искать — я в харчевне за углом. Надеюсь, вы накормите прислужников Коллегии, когда они сделают всю работу. Если Танар и Ковек не вернутся к вечеру, устройте где-нибудь прислужников, но чтобы с утра был завтрак. До вечера.

Залемран вернулся уже после зажигания вечерних огней. Учеников по-прежнему не было дома, и это уже заставляло тревожиться. Магистр дал себе твёрдое обещание завтра с самого утра начать поиски остолопов. Проще всего, конечно, было обратиться к коменданту и попросить выделить стражников, но Залемрану меньше всего хотелось признаваться, что он не в состоянии уследить за парой молодых балбесов. В конце концов, есть и магический поиск, и вряд ли Ковек и Танар так тщательно прячутся, чтобы их вовсе нельзя было отыскать.

К утру ученики не нашлись, и Залемран перестал верить в чудеса. Во всяком случае, такие, которые случаются без помощи волшебников. Завтракали втроём: сам магистр, юная Кикса и владелец дома, который уже который день неодобрительно косился на девушку. Сам почтенный Борак строго соблюдал старинный обычай, и женщины его дома садились за стол не раньше, чем мужчины из-за него встанут, но волшебницы по всей стране давно уже усвоили замашки дворянок, и спокойно позволяли себе сидеть за одним столом с представителями сильного пола, ездить верхом и — подумать страшно! — первыми проходить в дверь. Впрочем, Залемран подозревал, что отсутствие дочерей Борака за завтраками объясняется желанием того уберечь девиц на выданье от встречи с постояльцами. Жена же, напротив, всегда оставалась и, как велел обычай, прислуживала мужу и гостям за столом, сколько её ни просили не утруждать себя и сесть со всеми.

— Итак, — мрачно начал магистр, прикидывая, начать ему с магии поиска или отправить людей поискать тела учеников баграми на дне городского пруда, — они не объявились?

— Не объявились, магистр Залемран, — с тяжким вздохом, будто речь шла о его собственных детях, подтвердил владелец дома.

— Прекрасно, — процедил волшебник, и тут Кикса, и без того бледная и несчастная, поперхнулась. Борак взглядом указал на девочку подошедшей жене, и та от души хлопнула Киксу по спине. Та стукнулась грудью о стол, но кашлять перестала.

— Благодарю, — кивнул Залемран и перевёл взгляд на ученицу. — Дитя моё, ты хотела что-то сказать?

Девочка заёрзала на лавке и опустила взгляд.

— Говори, — приказал магистр. — Ты знаешь, где Танар и Ковек?

— Я… — выдавила девочка, вскинула глаза на учителя и снова потупилась. — Они…

— Говори, — с нажимом повторил Залемран. — Не бойся.

— Они у храма, милостыню просят! — выпалила Кикса. — Мне вчера Ланика рассказывала! Весь квартал знает, смеются все!

Ланикой звали дочку аптекаря, болтать с которой вовсе не следовало ученице Огненного Ордена. Но Залемран решил на этом не останавливаться: Кикса и без того боялась его до дрожи в коленях, хотя, видят семь богов (и особенно бог знания), он не подал к этому ни малейшего повода.

Вместо нравоучения он перевёл взгляд на Борака.

— Слыхом не слыхивал! — стукнул владелец дома по столу. — Некогда мне сплетни собирать, женское это дело!

— Тогда, может, ваша жена… или дочери… — предположил магистр.

— Они у меня не из таких, — густо засмеялся Борак, и Залемран понял: знают. Знают и не стали говорить, чтобы не злить постояльца. Думали: пусть сам догадается или кто другой скажет, а мы ни при чём останемся.

— Превосходно, — прошипел он, и Кикса втянула голову в плечи. — И почему это мои ученики просят милостыню у храма?

— Так у них же денег мало, — удивился владелец дома, сам не заметив, как проговорился. — На что их в тюрьме содержать будут? Вот, с утречка отвели, в колодки заковали, и сидят, болезные.

— Ещё лучше, — мысленно схватился за голову Залемран. — А каким образом мои ученики оказались в тюрьме?

— Так позавчера же драка была на площади, — снова удивился его неосведомлённости Борак и переглянулся с женой. Дескать, вот они, волшебники-то, пока носом не ткнут, и не заметят, что у них под боком творится.

— Превосходно, — подытожил магистр. Встал из-за стола, не глядя принял у жены Борака полотенце, вытер руки и бросил полотенце на стол. — Кикса, пойдёшь сейчас в Коллегию, найдёшь магистра Браннита, скажешь, что я уступаю ему утренние занятия, он вчера просил.

— А если он?.. — тут же начала девочка, и Залемран едва сдержался.

— Хорошо, я напишу записку, — пообещал он. — Как доешь, пойдёшь в гостиную и возьмёшь на бюро. И, кстати, Кикса, если ты не любишь сладкое, это не причина плакать и убегать, когда тебе дают деньги. Купи себе ленты или бусы, или что там девушки любят. Зеркальце на худой конец или нитки для вышивания.

От этого совета Кикса почему-то насупилась и явно приготовилась расплакаться ещё горше вчерашнего. Магистр почувствовал, как его охватывает отчаяние. Что такого сделать с этой девчонкой, чтобы она перестала вздрагивать от одного звука его голоса, чуть что, заливаться слезами и начала, наконец, учиться?!