Грамматика японского языка - [31]
32. Tojo, Диалектное районирование Японии (II), Диалектное районирование японского языка (III), Карта диалектов Япояни (IV).
33. Tojo, Общий очерк диалектологии (I).
34. См. по данному вопросу также Tachibana Masakazu, Общий очерк диалектологии, гл. "Теории районирования диалектов".
35. См. Xoshina, Грамматика японского разговорного языка (II), гл. "Нормы разговорного языка", стр. 16-36.
36. Hashimoto, Основы грамматики родного языка (II), стр. 21.
37. О слове говорится также в работе Tsuruda, Мой взгляд на разряды слов (I).
38. Hashimoto, II, стр. 7.
39. Jinbo, Общая теория лингвистики, стр. 81-142.
40. Matsushita, Грамматика стандартного японского языка (II).
41. O.Jespersen, Essential of English grammar, 1933; см. также работу автора "Вопросы, обращенные к грамматике" (Kieda, III).
42. См. Hashimoto, II, стр. 4-6.
43. Yamada, Лекции по японской грамматике (VII), стр. 425-428.
44. Matsushita, Переработанная грамматика стандартного японского языка (III), стр. 13.
45. Так как "часть речи" (hinshi) имеет значение разряда слоя (go no hinrui, то может быть, правильнее было бы именовать ее "shihin".
46. Fujitaki - Nariakira, Kazashisho 1765, Ayuyasho, 1774.
47. Suzuki Akira, Gengo shishuron, 1924.
48. Tojo Gimon, Tama no o kuriwane, 1941.
49. Togashi Hirokage, Kotoba no tamahashi, 1826.
50. Tsurumine Shigenobu, Gogaku shinsho, 1931.
51. Tanaka, Начальная японская грамматика.
52. Nakane, Японская грамматика.
53. Gonda (1809-1887), Руководство по языкознанию, 1885.
54. Ōtsuki, Пространная японская грамматика (I).
55. Yamada, Японская грамматика (VIII), IV и Общая теория японской грамматики (X).
56. Yamada, VIII, стр. 158-159.
57. Matsushita, III.
58. Okazawa, Лингвистическая грамматика японского языка.
59. Yuzawa, I и "Родная грамматика" (III).
60. Takahashi, Очерк науки о родном языке.
61. Xashimoto, II.
62. Tsuruda, I.
[1]
"Kokugo" - термин многозначный. Одно из его значений - язык какой-либо страны, иначе - отдельный язык (например, русский, французский и т.п.). В этом значении "kokugo" противопоставляется с одной стороны, языку вообще (gengo), с другой - диалектам и языкам народностей, не образовывающих самостоятельного государства. Значение, приобретаемое при втором противопоставлении, точно выражается термином "kokkago" 'государственный язык'. Третье значение термина "kokugo" - язык родной страны, а именно японский язык. Только третье значение этот термин имеет в названиях японских лингвистических работ и как наименование предмета преподавания в японской школе. Наконец, термином "kokugo" фактически обозначается и то, что можно определить как "национальный язык" (см. у Н.И. Конрада, О национальном языке в Китае и Японии, "Ученые записки Ин-та Востоковедения", IV, 1952). Однако проблемы национального языка в этом плане японским языкознанием не разрабатываются.
[2]
"Фонетической грамматикой" (onsei gohō) в японской лингвистике именуется изучение некоторых фонетических явлений языка в их связи с грамматикой, а именно: ударения (akusento, англ. accent), как признака различия грамматических форм и т.п.; интонации (intoneshon, англ. intonation, или oncho, gocho), подчеркивания (purominensu, англ. prominence, или kyōchō, gosei), удлинения (hikinobashi) и паузы (pozu, англ. pause) в их синтаксической роли. "Фонетическая грамматика", основанная на изучении явлений устной речи, в известной мере сложилась под влиянием соссюровской концепции разделения на язык и речь (из которой в японскую лингвистику перенесены термины langue "rangu" и parole "paroru"); она восполняет пробел традиционной японской грамматики, изучающей явления языка в письменной фиксации и нередко смешивающей явления языка и письма.
[3]
Kure, ki, saka, sai - не слова, а изолированно непереводимые части слов, а именно глаголов, образующие слово совместно с окончанием или суффиксом. Правда, kure и ki могут быть употреблены самостоятельно, но не с тем грамматическим значением, какое они имеют в данном месте.
[4]
Автор определяет функцию слова atatakai словами, от которых произведены названия соответствующей части речи и члена предложения в японской грамматике, а именно: в первом случае - haru to iu go o keiyōshi, shūshoku shite iru (keiyōshi - предикативное прилагательное, shūshokugo - определение), во втором случае - haru to iu go o jojutsushi, setsumei shite iru (jojutsugo и setsumeigo - сказуемое).
[5]
Отступление от нормы в этих предложениях состоит в том, что в первом и третьем существительные, стоящие на первом месте в именительном падеже, или, по терминологии автора, в положении обычном для позиции субъекта, не являются однако подлежащими, а во втором глагол в именной форме - tsuri - обнаруживает свою двоякую природу глагола и имени, а именно: как глагол имеет впереди себя прямое дополнение sakana o и вместе с тем сам как существительное подчиняется на правах косвенного дополнения последующему глаголу iku.
[6]
О gojūon см. комментарии, т. I, гл. IV, прим. 4.
[7]
Замечая, что слова ari 'быть, иметься' и tomu 'быть богатым' имеют положительный смысл, а nashi 'нет, не имеется' и mazushi
Стоит ли верить расхожему тезису о том, что в дворянской среде в России XVIII–XIX века французский язык превалировал над русским? Какую роль двуязычие и бикультурализм элит играли в процессе национального самоопределения? И как эта особенность дворянского быта повлияла на формирование российского общества? Чтобы найти ответы на эти вопросы, авторы книги используют инструменты социальной и культурной истории, а также исторической социолингвистики. Результатом их коллективного труда стала книга, которая предлагает читателю наиболее полное исследование использования французского языка социальной элитой Российской империи в XVIII и XIX веках.
Предлагаемое пособие имеет практическую направленность и нацелено на то, чтобы помочь учащимся подготовиться к выполнению самых сложных заданий на Едином государственном экзамене по русскому языку (часть «С»), т.е. к написанию сочинения-рассуждения в жанре, близком к рецензии или эссе. В пособии даны речевые образцы и методические шаги по выстраиванию сочинения-рассуждения в жанре рецензии, указаны типичные, часто встречающиеся на ЕГЭ грамматические и речевые ошибки, предложены советы, как начинать и завершать письменную работу, приведены основные параметры стилей речи и образцы рецензий по каждому из них.
У этой книги интересная история. Когда-то я работал в самом главном нашем университете на кафедре истории русской литературы лаборантом. Это была бестолковая работа, не сказать, чтобы трудная, но суетливая и многообразная. И методички печатать, и протоколы заседания кафедры, и конференции готовить и много чего еще. В то время встречались еще профессора, которые, когда дискетка не вставлялась в комп добровольно, вбивали ее туда словарем Даля. Так что порой приходилось работать просто "машинистом". Вечерами, чтобы оторваться, я писал "Университетские истории", которые в первой версии назывались "Маразматические истории" и были жанром сильно похожи на известные истории Хармса.
Назовите самые популярные переводные детские книги. Не сомневаемся, что в ваш список попадут повести о муми-троллях Туве Янссон, «Алиса в Стране чудес» Кэрролла, «Хроники Нарнии» Льюиса, эпопея «Властелин колец» Толкина, романы Дж.К. Роулинг о Гарри Поттере. Именно о них – ваших любимых (или нелюбимых) книгах – и пойдет речь в этом сборнике. Их читают не по программе, а для души. Поэтому рассуждать о них будет самый известный литературный критик, поэт и писатель, популяризатор литературы Дмитрий Быков. Его яркие, эмоциональные и невероятно интересные выступления в лектории «Прямая речь» давно привлекают школьников и родителей.
В центре внимания научных работ, которые составили настоящий сборник, находится актуальная проблематика транснациональных процессов в русской литературе и культуре. Авторы рассматривают международные литературные и культурные контакты, а также роль посредников в развитии русской культуры. В их число входят И. Крылов, Л. Толстой, А. Ахматова, М. Цветаева, О. Мандельштам и другие, не столь известные писатели. Хронологические рамки исследований охватывают период с первой четверти XIX до середины ХХ века.
Книга рассказывает о жизни и сочинениях великого французского драматурга ХVП века Жана Расина. В ходе повествования с помощью подлинных документов эпохи воссоздаются богословские диспуты, дворцовые интриги, литературные битвы, домашние заботы. Действующими лицами этого рассказа становятся Людовик XIV и его вельможи, поэты и актрисы, философы и королевские фаворитки, монахини и отравительницы современники, предшественники и потомки. Все они помогают разгадывать тайну расиновской судьбы и расиновского театра и тем самым добавляют пищи для размышлений об одной из центральных проблем в культуре: взаимоотношениях религии, морали и искусства. Автор книги переводчик и публицист Юлия Александровна Гинзбург (1941 2010), известная читателю по переводам «Калигулы» Камю и «Мыслей» Паскаля, «Принцессы Клевской» г-жи де Лафайет и «Дамы с камелиями» А.