Графиня Монте Карло - [31]

Шрифт
Интервал

Больше всех пострадал Борис: у него, как потом выяснилось, были сломаны четыре ребра, нос, челюсть в двух местах, нога в голени. Жердяй, который попытался вступиться за друга, подвернулся просто под горячую руку; ему повезло больше, хотя это с какой стороны посмотреть: он лишился двух передних зубов, у него были отбиты почки и еще кое-что, что отсутствовало у итальянских теноров далекого прошлого.


На похоронах присутствовали лишь члены педагогического коллектива школы, в которой до недавнего времени трудилась Любовь Петровна, — одни женщины, разумеется, врач из поликлиники да Оленька Судзиловская, которую освободили накануне. Теперь она была очень тихая и плакала не просто натюрель, а вполне искренне.

«Какой ужас, Анечка! — повторяла она, — какой ужас! Я через такое прошла: думала, не выдержу.»

Было много венков и цветов. А со скромного надгробия соседней могилки строго смотрел на собравшихся отставной подполковник Сергей Сергеевич Шептало. «Теперь они всегда будут рядом — два моих самых близких человека», — подумала Аня и вытерла слезы.

У ворот кладбища к небольшой процессии подошли вежливые молодые люди, пригласившие всех сесть в два микроавтобуса «Тойота». Кое-кто, правда, не уместился, но их отвезли к Анечкиному дому на «мерседесах».

В квартире уже стояли накрытые столы. Но самым удивительным было другое — комната соседей опустела. Не было ни Бориса, ни Виолетты, не было даже их мебели: комната была пуста, как в тот день, когда из нее Ивановы отправились на неизвестно чью историческую родину. А на Анечкином кухонном столе лежало послание.

«Дорогая Анна Сергеевна!

Просим нас извинить, если что не так. Мы уезжаем навсегда. Нашлись добрые люди, которые помогли нам переехать в другую комнату. Она хоть и на окраине, но на два метра больше. И железная дорога рядом. Вашу пепельницу я вернула. Прости за все!

Любовь Петровну очень жалко. Царство ей небесное и пусть земля ей будет пухом. Желаю, чтобы и на твоем пути встречались хорошие люди, а не такая крыса, как я.

Виолетта Кирпоносова»

Аня прочитала и поняла только одно — кое-что соседка написала под диктовку. Кто-то обменял ее комнату, и теперь ее соседями будут другие люди. Но кто это мог сделать? Без ее доверенности, без ее согласия, без спросу наконец? Впрочем, и это выяснилось очень скоро. В маминой комнате на столе рядом с вазой цветов лежало свидетельство из городского бюро регистрации прав на недвижимость, в котором было напечатано, что эта комната теперь принадлежит гражданке Шептало А. С.

Рассаживались вдоль столов гости, а хозяйка легла на кровать, уткнулась лицом в подушку и зарыдала. Почему мечта приходит тогда, когда она уже не нужна никому? Почему цель, к которой стремился человек, достигается лишь после его смерти? Почему люди, никому не сделавшие вреда, страдают больше остальных? Почему, почему, почему? — повторяла Аня и лупила кулачком мокрую подушку.


— Дядя Костя, это Вас, — произнес Саша, протягивая трубку Шарманщикову. — Аня, — шепнул он, увидев, как старик вскинул брови.

— Слушаю тебя, деточка.

— Спасибо Вам огромное, Константин Иванович, — раздалось в трубке. — Я никогда в жизни не смогу рассчитаться за то, что Вы для меня сделали. Если когда-то Вам потребуется моя помощь, забота или еще что-то, то я от всего сердца…

— Уже требуется. Мы тут с Сашей в деловую поездку собрались во Францию или в Италию, а языкам не обучены. Ищем переводчика, а тут ты как раз позвонила. Выручи нас, деточка.

— Я с радостью.

— Ну и славненько. Саша, с твоего позволения, заедет к тебе сегодня вечерком, возьмет данные для оформления загранпаспорта и расскажет о нашей поездке и будущей работе. А сейчас извини: мы на деловую встречу опаздываем.


Мальчишника не было. Вообще никакого — ни безумного разгуляева, ни чинных посиделок с коллегами из банка: Филипп не захотел, а если бы и возникло такое желание, то удержался бы. Филипп умел контролировать свои эмоции. Да и зачем нужен он, этот мальчишник? Лишняя трата денег и здоровья, да и потом, Илона может обидеться и Пал Палыч неправильно понять. Будущий тесть, правда, спросил: «Филипп, если будешь с друзьями собираться, то могу предложить хорошее место — мой ресторанчик. Закроем его на спецобслуживание, и тебя с друзьями обслужат по высшему разряду: все, что ни пожелаете, будет исполнено в лучшем виде». Конечно, это была провокация, проверка на вшивость: Пал Палыч — хитрая лиса, партийная закалка как никак. А ресторанчик у него — шикарный. Тихое место, парк и самый настоящий дворец — бывшая партийная дача: пруд, бассейн, сауна, номера, вышколенные длинноногие официантки. А вот Илона от девичника не отказалась, собрала школьных подруг, особенно тех, которые никогда не были подругами, приятельниц по институту — всего около полусотни девочек — именно в папином ресторанчике. Даже видеокассету прихватила, чтобы показать подружкам на большом экране жениха, а главное то, как они отдыхали в Малибу. Вернулась счастливая: скорее всего из полусотни подружек в живых теперь останется не больше десятка. После девичника Илона помчалась не в родительскую квартиру, а к нему, хотя это тоже ее жилище — квартира куплена Пал Палычем к их свадьбе. Невеста осыпала Филиппа поцелуями, пахнущими шампанским, и шептала страстно: «Мой! Мой! Мой!» Но произносила это слово так часто, что молодому человеку показалось, что ему приказывают вымыть руки. Он усмехнулся про себя, конечно, но где-то в глубине души шевельнулось другое чувство — нет, не вины, а щемящей жалости. Он даже вздохнул, подумав: «Бедная Аня!», но тут же взял себя в руки, тем более, что в этот момент обнимал прижимающуюся к нему всем телом Илону. Никого жалеть не надо: Аня совершила стратегическую ошибку, натравив на него эту придурошную проститутку; так они бы могли встречаться потихоньку в ее комнате, со временем он бы купил для нее квартирку и отдыхал бы там от Илониной страсти. В страсти нет ничего неприятного, но когда она образцово-показательная — это быстро надоедает, особенно когда на людях Илона — водка с перцем, а ночью бревно бревном. Может быть, он слишком сурово обошелся с Аней, но переживал ведь и даже сказал будущему тестю: «Не круто ли?» Пал Палыч успокоил: с такими пиявками иначе нельзя, на пару лет ее изолируют, а потом она не то что тебя, Филипп, но и весь наш город стороной обходить будет. Потом уже Крыщук позвонил и, хохоча, сообщил: «Твоя бывшая знакомая еще та штучка оказалась: у нее еще фальшивые доллары нашлись, да и покушение на убийство на нее повесили. Не знаю, какие уж у нее отношения с соседом были, но представь себе, Филя, если бы она тебя кирпичом по башке шандарахнула». Кухарскому это не очень понравилось — не потому, что будущий тесть пообещал теперь влепить Ане лет двенадцать, а то, что он назвал его Филей, как простачка какого-нибудь, да еще голову его башкой назвал — неужели старый партократ всерьез считает, будто взял его на крючок? Но обижаться все-таки не стоит: главное, старик сделал то, за что ему можно простить все: финансовая компания зарегистрирована и он — Филипп Антонович Кухарский — ее президент. Шикарный офис на Невском, опытный персонал, громаднейший уставной капитал — правда, он пока только на бумаге, но Пал Палыч сказал: не дергайся, Филипп, на днях я встречусь с нужными людьми и решу вопрос. Прошла неделя, а воз ни с места. Теперь Крыщук говорит, будто вопрос практически решен, а человек, чье слово решающее, даже придет на свадьбу: поздравить и преподнести кредит как свадебный подарок.


Еще от автора Игорь Егорович Рыбинский
Время карликов

Иронический приключенческий роман-притча о событиях совсем недавнего прошлого. Роман написан в 1999 году; в нем узнаваемо все: и вечно пьяный президент, и рыжий пройдоха, укравший у студента в ленинградском пивном баре проект приватизации СССР, и коротышки-олигархи. «Время карликов» готовы были выпустить в нескольких издательствах, но просили автора убрать из содержания всякое упоминание о влиятельных лицах. Автор отказался.


Рекомендуем почитать
Новый мир, 2002 № 04

Ежемесячный литературно-художественный журнал.


Закрытая книга

Перед вами — книга, жанр которой поистине не поддается определению. Своеобразная «готическая стилистика» Эдгара По и Эрнста Теодора Амадея Гоффмана, положенная на сюжет, достойный, пожалуй, Стивена Кинга…Перед вами — то ли безукоризненно интеллектуальный детектив, то ли просто блестящая литературная головоломка, под интеллектуальный детектив стилизованная.Перед вами «Закрытая книга» — новый роман Гилберта Адэра…


Избегнув чар Сократа

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Мы встретились в Раю… Часть третья

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Трудное счастье Борьки Финкильштейна

Валерий МУХАРЬЯМОВ — родился в 1948 году в Москве. Окончил филологический факультет МОПИ. Работает вторым режиссером на киностудии. Живет в Москве. Автор пьесы “Последняя любовь”, поставленной в Монреале. Проза публикуется впервые.


Ни горя, ни забвенья... (No habra mas penas ni olvido)

ОСВАЛЬДО СОРИАНО — OSVALDO SORIANO (род. в 1943 г.)Аргентинский писатель, сценарист, журналист. Автор романов «Печальный, одинокий и конченый» («Triste, solitario у final», 1973), «На зимних квартирах» («Cuarteles de inviemo», 1982) опубликованного в «ИЛ» (1985, № 6), и других произведений Роман «Ни горя, ни забвенья…» («No habra mas penas ni olvido») печатается по изданию Editorial Bruguera Argentina SAFIC, Buenos Aires, 1983.