Град Екатерины - [9]
— Ты, Федя, сам подумай, ты нешто видал где, чтобы на сорок молотов завод стоял?
— Не, не видал.
— Вот и я про то же. Значит, не могет.
— А Бурцев говорил, что на сорок. Капитан Татищев самолично чертежи сделал.
— Сам, говоришь?
— Вот те крест! — Федор истово перекрестился.
— Ну, если сам Татищев, тогда, может, и могет!
Оба рассмеялись, довольные, что договорились. Федор продолжил:
— Тут, брат, главное — плотину крепко набить. Чтобы паводком не снесло.
— Это точно. На Верхнекаменском-то какая плотина была, а снесло. Так там речку-то переплюнуть можно, а тут — силишша-то какая! Снесет!
— Не, не снесет!
— Снесет!
— Не снесет!
— А я говорю — снесет!
— А я говорю — не снесет!
— А давай спорить!
— А давай!
— А на што?
— А вот ты ежели проспоришь, то мне вершу свою отдашь.
— А ты… а ты мне самострел свой.
— По рукам?
— По рукам!
Мужики хлопнули друг дружку по рукам под одобрительный хохот остальных работников.
— Ох, порыбачу!
— Ох, поохочусь!
— Слышь, Федор, а давай-ка нашу!
Федор чистым, звонким голосом запел о реке-матушке. Петро попытался подтягивать, но зафальшивил. Смех усилился. Потом кто-то подхватил песню, за ним другой, и вот она уже, набирая силу, понеслась над Исетью, заполняя собой все вокруг.
Карета с Блюэром и Бурцевым, а за ней подвода с солдатами въехали во двор невьянской конторы Демидовых. На крыльцо вышел Феоклистов.
— Здрасьте, господа, с чем пожаловали? — явно с издевкой спросил он.
Бурцев достал пакет.
— Письмо от Татищева привезли. Где Демидов? Пусть прочтет и ответ даст.
Феоклистов улыбнулся.
— Ответа никакого не будет, мы капитану Татищеву не послушны, указов его не принимаем, и ему до нас дела нет. Если же Главное правление будет посылать людей с указами, то таких посыльщиков будем содержать скованными, в тюрьме.
— Ты как, собака, с начальником разговариваешь?! — грозно прикрикнул Блюэр.
— Ты, господин хороший, давай-ка не собачься тут, а не то живо укорот получишь. Видали мы всяких.
Разъяренный Блюэр подошел к Феоклистову, и в этот момент на крыльце появился Акинфий Демидов. Не здороваясь, обратился к посланникам:
— Мне с вашим капитаном много говорить нечего. Мне он не начальник. Мы грамоту от государя Петра Лексеича имеем, за личной подписью. Он нас, Демидовых, здесь на заводы поставил, он, ежели чего, и спросит. Так что позвольте откланяться.
В это время к Бурцеву подбежал унтер-офицер и что-то сказал на ухо, показывая при этом на Андрюху Журавлева, стоявшего тут же, среди демидовских. Бурцев кивнул. Унтер дал команду солдатам схватить беглеца. Блюэр крикнул в спину уходящему Демидову:
— Нехорошо, господин Демидов, беглых у себя прятать. Это преступление!
Солдаты остановились. Вперед Андрюхи вышли люди Демидова. Сам Андрюха, спрятавшись за их спинами, смотрел со страхом и надеждой на Акинфия. Тот обернулся к Блюэру:
— От Демидовых выдачи нет. Это зарубите себе на носу! Если ко мне пришел, значит, ваш капитан — плохой хозяин. От хороших не бегут. А работает он у меня на Россию-матушку, а не на пашу турецкого. Я для государя металла да оружия супротив вас вдесятеро поставляю. Не вам с меня спрашивать. Мои дела меня токмо и касаются. Доброй дороги.
Солдаты сдали назад под напором наседающих людей Демидова. Сам Демидов пошел в дом. Блюэр крикнул ему вдогонку:
— Так какой ответ передать Татищеву?!
Акинфий Демидов резко обернулся:
— А передайте своему щенку, чтобы сидел тихо у себя в Уктусе, а в мои владения не совался, не то живо хвост ему прищемлю.
Демидов скрылся в доме. Феоклистов скомандовал своим людям:
— А ну, ребяты! Гоните-ка взашей гостей непрошеных! Ату! Ату их!
Демидовские начали напирать на команду Блюэра. Тем ничего не оставалось, как ретироваться. Бурцев шипел сквозь зубы, так, чтобы слышал только Блюэр:
— Погоди! Погоди, господин Демидов! Еще, даст Бог, поквитаемся с тобой!
Блюэр и Бурцев прыгнули в карету, солдаты на подводу и под улюлюканье толпы, подняв облако пыли, поспешили прочь.
Татищев приехал проверить, как идет строительство уктусской школы. Рабочие укладывали пятые венцы и размечали места будущих окон.
С Татищевым был и будущий учитель, дьячок Петр Грамотчиков. Василий Никитич внимательно осмотрел углы венцов и заметил сопровождающему их мастеру:
— Хорошо складываете, не по старинке.
Степан со знанием дела ответил:
— Как же, не «в обло» кладем — «в лапу».
— Правильно, чай, не хоромы боярские строим, а храм просвещения. Хорошо, хорошо. А что, Степан, сколько окон будет в классе?
— Так три, ваше благородие. Вот, как по чертежу указано.
— А ты, Степан, сделай четыре, пусть свету поболе будет. Сладишь?
— Так мне что, как скажете, так и сделаем.
— Вот и договорились.
Возле строительства сновала стайка любопытных пацанят.
— Вот они, дьяк, твои будущие ученики, — обратился Татищев к Грамотчикову. — Будущее нашей горной столицы…
Грамотчиков и Степан с недоумением глянули на Татищева.
— Что, удивил я вас? Да, да, будет здесь большой город-крепость. Самый большой на Урале. Будем выше по течению Исети плотину бить, завод новый строить. Да такой, каких не только Россия, а и вся Европа не видывала! Лес-то для нее уже готовить начали. Избы рубят. Скоро тут такое развернется! А, вот эти пацаны выучатся в наших школах и будут грамотными мастерами. В люди выйдут. Они — наше будущее. Им поднимать славу уральского металла…
Все слабее власть на русском севере, все тревожнее вести из Киева. Не окончится война между родными братьями, пока не найдется тот, кто сможет удержать великий престол и возвратить веру в справедливость. Люди знают: это под силу князю-чародею Всеславу, пусть даже его давняя ссора с Ярославичами сделала северный удел изгоем земли русской. Вера в Бога укажет правильный путь, хорошие люди всегда помогут, а добро и честность станут единственной опорой и поддержкой, когда надежды больше не будет. Но что делать, если на пути к добру и свету жертвы неизбежны? И что такое власть: сила или мудрость?
Повесть о первой организованной массовой рабочей стачке в 1885 году в городе Орехове-Зуеве под руководством рабочих Петра Моисеенко и Василия Волкова.
Исторический роман о борьбе народов Средней Азии и Восточного Туркестана против китайских завоевателей, издавна пытавшихся захватить и поработить их земли. События развертываются в конце II в. до нашей эры, когда войска китайских правителей под флагом Желтого дракона вероломно напали на мирную древнеферганскую страну Давань. Даваньцы в союзе с родственными народами разгромили и изгнали захватчиков. Книга рассчитана на массового читателя.
В настоящий сборник включены романы и повесть Дмитрия Балашова, не вошедшие в цикл романов "Государи московские". "Господин Великий Новгород". Тринадцатый век. Русь упрямо подымается из пепла. Недавно умер Александр Невский, и Новгороду в тяжелейшей Раковорской битве 1268 года приходится отражать натиск немецкого ордена, задумавшего сквитаться за не столь давний разгром на Чудском озере. Повесть Дмитрия Балашова знакомит с бытом, жизнью, искусством, всем духовным и материальным укладом, языком новгородцев второй половины XIII столетия.
Лили – мать, дочь и жена. А еще немного писательница. Вернее, она хотела ею стать, пока у нее не появились дети. Лили переживает личностный кризис и пытается понять, кем ей хочется быть на самом деле. Вивиан – идеальная жена для мужа-политика, посвятившая себя его карьере. Но однажды он требует от нее услугу… слишком унизительную, чтобы согласиться. Вивиан готова бежать из родного дома. Это изменит ее жизнь. Ветхозаветная Есфирь – сильная женщина, что переломила ход библейской истории. Но что о ней могла бы рассказать царица Вашти, ее главная соперница, нареченная в истории «нечестивой царицей»? «Утерянная книга В.» – захватывающий роман Анны Соломон, в котором судьбы людей из разных исторических эпох пересекаются удивительным образом, показывая, как изменилась за тысячу лет жизнь женщины.«Увлекательная история о мечтах, дисбалансе сил и стремлении к самоопределению».
Пятьсот лет назад тверской купец Афанасий Никитин — первым русским путешественником — попал за три моря, в далекую Индию. Около четырех лет пробыл он там и о том, что видел и узнал, оставил записки. По ним и написана эта повесть.