- Но не сделала этого. Ты убила ту несчастную девушку.
- У нее ничего не было. Совсем ничего. Она думала, что найдет новую жизнь в Америке. Я просто спасла ее от сердечного приступа из-за разочарования.
- Убив ее? Да ты сама доброта.
- Она была подарком. С помощью нее было так просто исчезнуть. Никто даже не искал меня. Я нашла дорогу, автостопом добралась до Канады, нашла того, кто позаботится обо мне... так просто умереть.
- Ты не умерла. Ты убила кого-то.
Мари-Лаура лишь пожала плечами и положила белую Библию на тумбочку.
- Кто-то должен умереть за их грехи, за их ложь. Но я начинаю думать...
Ее голос затих, и она постучала по подбородку.
От страха, по коже Норы пробежала дрожь.
- Думать о чем? - прошептала она.
- Что одной смерти будет недостаточно.
Лайла наблюдала за тем, как ее дядя и Кингсли тихо говорили друг с другом на французском. Она жаждала узнать, что было в записке, которую она доставила. Как курьер, она думала, что заслужила знать, что было в ней. Тоска на лице ее дяди, его обнаженный страх удерживали ее от расспросов. Если ей нужно будет знать, он все расскажет. Неважно, насколько напуганной она была, она доверяла ему.
- Хей, - из-за плеча донесся мягкий голос Уеса. - Давай умоем тебя. Хорошо?
Она позволила ему взять себя за руку, когда она встала на дрожащие ноги. Он отвел ее в ванную в конце коридора. Пока Уес копался в шкафчиках, она села на тумбочку возле раковины.
- Вау.
- Что «вау»? - спросила она, прижавшись спиной к зеркалу позади себя. Она даже не хотела видеть, насколько плохо она выглядела.
- В этой ванной словно полный больничный комплект первой медицинской помощи. Даже не хочу думать, для чего.
Лайла улыбнулась.
– Я, наверное, догадываюсь.
Уес мыл руки в раковине добрых две минуты. Он вычистил свои ногти, использовал тонны мыла и горячей воды и высушил их новым чистым полотенцем.
- Ты моешь руки, как хирург, - сказала она.
Он широко улыбнулся, его улыбка была такой яркой, словно луч света, пробившийся сквозь тучи. Но облако мгновенно вернулось, и солнце и улыбка снова исчезли.
- Я работаю в больнице. Санитаром на полставки. Хотя, я хочу когда-нибудь стать врачом. Уес отбросил полотенце в сторону.
- Я работаю в ветеринарной клинике. Мне было бы страшно работать с людьми. Они говорят.
- В этом моя проблема в работе с животными. Они не могут сказать, где болит. - Он встал перед ней так, чтобы ее колени почти касались его бедер. - Ты можешь сказать, где болит?
- Думаю, я в порядке. У меня везде саднит.
- Ты, должно быть, дралась. Сейчас я прикоснусь к твоему лицу.
Он аккуратно взял ее за подбородок и повернул лицо к свету.
- Я пыталась. Он был слишком сильным.
- Не расстраивайся. Они и до меня добрались. - Он указал на пластырь на виске. - Кто бы это ни был, он проделал хорошую работу, вырубив меня и не причинив при этом боли. Думаю, эти люди профессионалы. И это меня еще больше пугает.
- Они тебя тоже похитили?
Он покачал головой, и она ощутила его сожаление
- Хотел бы я, чтобы это было так. Мы были в моем доме в Кентукки. Меня ударили или что-то в этом роде, и, когда я очнулся несколькими секундами позже, Норы уже не было.
- Она была с тобой?
Он кивнул и поднял влажный ватный шарик и начал водить им по ее щеке. Периферическим зрением она заметила, что шарик начал розоветь от крови.
- Ага. Мы... друзья. Она гостила у меня. Мы отправились на прогулку верхом и вернулись в конюшню. Мы о чем-то говорили, и затем... все потемнело. Когда я очнулся, ее уже не было.
- Это ужасно. Ты в порядке?
- Думаю, как и любой другой был бы.
- Не похоже. - Так и было. Он мог быть самым великолепным парнем, которого она когда-либо видела, но также он был самым великолепным парнем, который мог отключиться в любую минуту. - Ты плохо выглядишь.
- Твой английский очень хорош. Слишком хорош.
Она усмехнулась, и он выбросил ватный шарик и взял чистый.
- Прости. Все в Дании учат английский. Всю свою жизнь мой дядя заставлял меня говорить с ним на английском, чтобы я развивала его. Я не имела в виду, что ты выглядишь некрасиво. Ты выглядишь нездоровым.
- Не извиняйся, - ответил он, протирая ее щеку мазью с антибиотиком. - Я не ел и не спал с тех пор, как все произошло. По крайней мере, они оставили меня в живых. И тебя. Ты точно в порядке?
- Все хорошо. А ты?
- Нет. То есть да. То есть я буду в порядке, когда Нора будет в безопасности.
- Я тоже. Я не могу... Если что-то случится с ней... - слезы снова начали катиться по ее щекам. Уес протянул ей салфетку и продолжал работать над ее щекой.
- Нора самая сильная из живущих женщин. Твержу я себе, - сказал Уес и прижал кусочек бинта к ее щеке.
- Да. Я верю в нее. Я знаю, что он сделает все, что угодно, чтобы вернуть ее.
- Как и я.
Он приклеил пластырь и разгладил его.
- Проверю его через несколько часов.
- Спасибо. - Она подняла руку и прикоснулась к его лицу. Ей уже стало легче.
- Тебе больно еще где-нибудь? Я могу позвать Грейс. Она очень милая. Если ты думаешь, то есть, что болит где-то еще... - его слова были простыми и ясными, но она не могла не заметить волнение в его глазах, его ищущий взгляд.
- Меня не насиловали.
