Города власти. Город, нация, народ, глобальность - [155]
Калифорния и американский Солнечный пояс провинциальны, но есть и связь с застройкой, характерной для позднего глобализма, в которой сохраняются привилегии верхних слоев среднего класса, а от любого общения с местным плебсом безоговорочно отказываются. Первым звеном, соединившим американский провинциализм с глобальным моментом, вероятно, был Альфавиль, комплекс закрытых зон в пригороде Сан-Паулу, строительство которого началось в 1970-х годах. Сан-Паулу стал южноамериканским узлом мирового промышленного капитализма, в город потекли деньги, что еще больше подчеркнуло разительное историческое неравенство, характерное для Бразилии. Продленная автострада Каштелу Бранку соединила новый пригород с деловым центром города. Возможно, было и еще одно историческое связующее звено, проходящее через Манилу – до Второй мировой войны американскую колонию. Я сам впервые столкнулся с приватизированными охраняемыми городами в Маниле в 1990-х годах, увидев отрезанные улицы и охрану на них.
Как бы то ни было, глобальный прорыв произошел в 1990-е годы. Например, в Мехико закрытые районы с 50 тыс. домов были построены в период 1990–2012 гг.[699] В Буэнос-Айресе 29 % всех частных инвестиций в период 1990–1998 гг. ушли в охраняемые сообщества[700]. Множество бывших «кантри-клубов» было превращено в закрытые постоянные резиденции верхних слоев среднего класса, был построен специальный частный город, Нордельта. В чилийском Сантьяго волна огораживаний усилилась в первое десятилетие этого века[701] – как в Аргентине после восстановления демократии, хотя и с некоторым запозданием. В Малайзии и Куала-Лумпуре процесс начался после финансового кризиса 1997 г. и ухода государства из жилищной отрасли[702], тогда как в Индонезии китайские застройщики начали этот процесс в последние годы диктатуры Сукарно[703].
1990-е годы – это также время, когда посткоммунистический глобальный капитализм пришел в Восточную Европу и Китай, быстро породив городскую исключительность для высшего класса и верхних слоев среднего класса[704]. Влияние на Токио, Сеул и на Западную Европу (с некоторыми исключениями для Мадрида и Лиссабона[705]) было самое большее маргинальным.
Строительство необходимой инфраструктуры быстрых автострад, связывающих центральные деловые районы и закрытые поселения, началось в Буэнос-Айресе в конце 1970-х годов, когда городом управлял генерал Освальдо Каччаторе, а позднее получило развитие в Сантьяго, в посткоммунистической Москве, Мехико и Куала-Лумпуре. В Будапеште новая буржуазия придумала для себя новый способ проживания – огороженные, охраняемые «жилые парки» внутри города. В период 2002–2007 гг. было построено 14 тыс. таких домов[706].
Эксклюзивное городское огораживание стало частью текущего глобального момента в истории городов, выражаясь в разных модусах и обусловливаясь несколькими взаимосвязанными причинами. Его глобализм проявляется прежде всего в ценах, установленных в американских долларах, и топонимике, которая обычно является вненациональной. Среди построенных в пустыне новых городов-спутников Каира, строго распланированных в соответствии с классовым составом населения, куда перевели Биржу, есть закрытые комплексы под названием Гольф-сити, Дримлэнд, Беверли-Хиллз[707]. Вокруг Пекина вы можете встретить не слишком приветливые районы под названием Шато Глория, Палм-Спрингз, Перпл-Джейд Вилла и Верхний Истсайд[708]. Хотя большинство глобальных названий американские, есть также английские (Оксфорд, например) или средиземноморские (включая Венецию), один закрытый жилой поселок в России рекламировался как Бенилюкс, с подразделением Люксембург для самых богатых[709].
Есть четыре основных глобальных механизма, стоящих за современными охраняемыми сообществами. Во-первых, наиболее прямой – спрос на жилье, связанный с мультинациональными корпорациями, который затем отражается на локальном спросе на жилье бизнес-класса. Около 2000 г. в Пекине 70 % «иностранного жилья» было куплено местными бизнесменами[710]. Во-вторых, и это самое главное, у первого мира есть глобальный престиж и статус, активно транслируемый глобализированными медиа, к которому стремятся жители мировых городов, относящиеся к верхнему слою среднего класса[711]. Другая сторона этой медали – отказ городских властей от обязательства предоставлять качественные коммунальные услуги, вполне откровенный в Джакарте и Куала-Лумпуре. В третьем мире предполагается, что только в эксклюзивных частных поселениях предоставляются коммунальные услуги уровня первого мира. В-третьих, есть давление со стороны глобальных игроков в сфере недвижимости, довольно существенное в Африке и в Каире (от Дубая до Персидского залива)
