Горькая правда - [27]

— Я просто пытаюсь тебя успокоить. Дьявольщина! — восклицает он и бьет кулаком по рулю от огорчения.

— Что случилось? — пугается Фанни.

— Я пропустил поворот на М23, — говорит он и выключает радио.

— Не трогай радио!

— Оно меня отвлекает. Из-за него я пропустил поворот.

— Великое дело! Повернешь назад на следующем съезде.

— Я сам знаю, что делать. — Крайтон едва сдерживает раздражение. — Терпеть не могу промазывать. Слава Богу, у нас еще полно времени впереди. — Он снова доводит скорость до 70 миль.

Через несколько миль они доезжают до места, где можно развернуться, выезжают на противоположную полосу и возвращаются к пересечению с М23. Когда они оказываются на своем шоссе, Крайтон заметно веселеет и замечает:

— Потеряли всего минут двадцать.

Фанни, которая давно молчит и думает о чем-то своем, включает радио. Крайтону это явно не по душе, но он сдерживается и ничего не говорит. Ведущий беседует с корреспондентом, который докладывает, что у Кенсингтонского дворца начинают собираться люди, у многих с собой цветы. Корреспондент интервьюирует их — спрашивает, что привело их сюда. Одна из женщин отвечает: Она приходила в больницу, когда там лежал мой малыш. У него была лейкемия. Она держала его за ручку и разговаривала с ним. Она была чудесная.

Фанни разражается слезами. Крайтон смотрит на нее с удивлением.

— Что с тобой? — спрашивает он и снова выключает радио.

— Сама не знаю, — признается она.

— Ну ладно, все это печально. И очень ее жаль. Но ты даже не знала ее. И она тебе не нравилась.

— Понимаю, что это глупо, — говорит Фанни и сморкается. — Но ничего не могу с собой поделать.

— Может, у тебя критические дни?

— Ради Бога, Крайтон, — взвивается Фанни. — Неужели у меня не может быть обыкновенных человеческих чувств? Неужели все на свете объясняется гормонами?

— В Турции тебе сразу станет лучше, — говорит он, стараясь ее ободрить. — Даже раньше — как только самолет поднимется в воздух. Отпуск начинается в ту минуту, как стюардесса подносит первый бокал вина за счет авиакомпании, — я всегда так считал.

Фанни насупившись молчит некоторое время. Затем тихо говорит:

— Я не поеду.

— Что?

— Не поеду в Турцию.

— Что ты такое говоришь?

— Ты просто не понимаешь, Крайтон, это информационная бомба. Погибла самая знаменитая женщина в мире. Ничего подобного не происходило… ну, не знаю… со времени убийства Кеннеди. Реакция должна быть… невероятной. Как поведет себя королевская семья? Как поведет себя страна? Это будут всем похоронам похороны. Я не могу уехать из Англии в такое время.

— Ты хочешь отменить поездку?

— Да.

— Деньги нам не вернут.

— Что ж, очень жаль.

— Но мы так долго ждали отпуска — недели, месяцы! Мы оба измотаны. Нам необходимо отдохнуть, Фанни!

— Я могу потерпеть еще несколько недель.

— Зато я не могу каждый раз договариваться на работе!

— Тогда езжай один, — отвечает Фанни.

— Один?

— Да. Я не возражаю.

— Ты не возражаешь, — горячится Крайтон, — а меня спросить ты не хочешь? Ты думаешь, мне будет приятно одному торчать две недели в турецкой гостинице в каком-то курортном городишке?

— Может, ты познакомишься с какими-нибудь симпатичными людьми, — высказывает предположение Фанни.

— В самом деле? Ты, наверное, не заметила, люди обычно ездят в пуск парами или семьями. И не рвутся завязывать знакомство с одинокими молодыми людьми.

— Откуда ты знаешь, а вдруг там будет одинокая молодая женщина, — вырывается у Фанни, но она явно тут же жалеет о сказанном.

— И ты ничего не имеешь против?

Фанни старается уклониться от его взгляда, но он повернул голову и гневно смотрит на нее.

— Нет, если это будет безопасный секс и ты потом ничего мне не скажешь, — говорит она с вызовом.

— Ушам своим не верю, — недоумевает Крайтон. — Ты не в своем уме, Фанни. Ты ставишь на карту наши отношения.

— Извини, Крайтон, но я просто не могу себе представить, что нежусь у бассейна в Турции, пока тут совершается история. Почитываю в шезлонге позавчерашние газеты. Конечно, я бы предпочла, чтобы ты остался со мной. Но если тебе нужно ехать, езжай. Я не в обиде.

— Ладно, поеду.

— Давай.

До аэропорта они едут в угрюмом молчании. Крайтон подруливает прямо к залу регистрации, останавливается напротив стеклянных дверей, выходит из машины, не вынимая ключей из зажигания, и открывает багажник. Фанни стоит рядом с ним, пока он выгружает свои вещи.

— Прости, Крайтон, — говорит она несчастным голосом. — Хорошего тебе отдыха!

Он поворачивается и уходит, не говоря ни слова. Стеклянные двери разъезжаются перед ним и тотчас смыкаются за его спиной.

А Фанни садится в машину, подстраивает под себя водительское сиденье, заводит мотор и включает радио: Известие было доставлено членам королевской семьи в Балморал, где они традиционно проводят лето, — объявляет диктор. — Надо полагать, принц Чарлз уже сообщил юным принцам о смерти матери. Фанни круто берет от кромки тротуара, свернув перед самым носом лимузина, водитель которого резко тормозит и сигналит. Рванув вперед, Фанни чудом избегает столкновения.

Растерянная, заплаканная, жадно вслушивающаяся в голос диктора, Фанни не замечает на выезде из аэропорта знак на М23 и оказывается на тихой проселочной дороге. Она едет медленно, вглядываясь во все дорожные знаки, силясь понять, куда попала.