Гордость - [19]

И тут в заднем кармане начинает вибрировать телефон. Я оставляю мяч Шарлиз. Эсэмэска от Уоррена:

Я хотел бы вечером с тобой погулять.

Вот теперь я знаю, каково это – улыбаться сразу всем телом, как Дженайя, потому что Шарлиз спрашивает, от Уоррена или нет, даже не посмотрев мне в лицо.

– Что, Зи, наконец-то дошло до дела? Давно пора, – говорит Шарлиз, да так, чтобы все слышали. Перекидывает мяч Колину и тем парням, что у ближайшей корзины.

– Зи, как насчет пообщаться? – кричит мне один из парней.

– У меня есть бойфренд, – отвечаю я.

Это не правда. Однако и не ложь. Я отвечаю Уоррену:

Нет. Это Я хотела бы вечером с тобой погулять.

Глава девятая

Вообще-то у меня никогда не было причин держать что-то в тайне от младших сестричек. Да и бессмысленно – все равно выведают, в нашей спальне слишком тесно для скрытых влюбленностей, замалчивания важных имен, тайных свиданий.

Пришла мне эсэмэска, телефон завибрировал – Кайла почувствует это в своей кровати на первом уровне на другом конце комнаты. Стала я себе воображать, что целуюсь, – Лайла подметит мечтательное выражение моего лица и захочет знать, как и с кем. А потом обе близняшки на раз отыщут его в соцсетях и все про него выяснят – даже если я этого красавца выдумала вместе с его именем.

С обоими Дарси они все это уже проделали, потому что Дженайя не в состоянии думать, мечтать и говорить ни о ком, кроме Эйнсли. Дарию достается еще сильнее, потому что он, по выражению близняшек, «свободен». Вот только его они в соцсетях не нашли. Я и сама проверяла. А близняшки перепроверили и теперь пытаются вычислить, не скрылся ли он под другим именем и аватаром. Зато эту самую Кэрри они нашли, и у нее на странице есть несколько фотографий Дария: затылок, профиль, даже губы. Явно между ней и Дарием что-то есть. С другой стороны, у нее на странице есть и другие парни, в том числе и Уоррен.

– Я иду с Шарлиз в кино, – отвечаю я близняшкам на вопрос, зачем я намазала губы блеском, надела любимые серьги и облегающие джинсы.

Прокатило – когда куда-то идешь с Шарлиз, имеет смысл прихорошиться, потому что, куда бы мы ни пошли, мы везде встречаем мальчиков.

– Главное, чтобы у них были для нас младшие братья, родные или двоюродные, – заявляет Лайла, не отрываясь от телефона.

Я эту фразу привычно игнорирую.

В гостиной мама с папулей разлеглись на диване и смотрят телевизор. Мама закинула ноги папе на колени, он массирует ей ступни, а она перебрасывается репликами с персонажами любимого сериала. Даже не глядя в мою сторону, мама предупреждает:

– В десять вечера! Будешь задерживаться – напиши или позвони!

Я чмокаю обоих в щеки, и в этот миг мне кажется, что я могла бы, если надо, облететь вокруг света и обратно, потому что здесь меня всегда будут ждать: родительская любовь, шумные сестрички, захламленная и переполненная квартира, неистребимый запах домашней еды.

А снаружи меня ждет иное и новое, но тоже в чем-то домашнее: парень, живущий по соседству. Уоррен из Бушвика.

Я сказала ждать меня на углу Джефферсон и Бродвея, и он тут же сообразил, что я хочу сохранить нашу встречу в тайне от сестер – и от родителей. Он знает, где я живу, и может, если захочет, позвонить в домофон. Тем не менее он дожидается меня на углу, с улыбкой от уха до уха.

– Отлично выглядишь, – хвалит Уоррен, глядя на мои косички и огромные золотые серьги. – Зизи с нашего квартала, верное дело.

– В смысле? – спрашиваю я и широко улыбаюсь, потому что и он выглядит на все сто: новенькие кроссовки, свежая футболка, отлично сидящие джинсы.

– Стиль твой мне нравится, – поясняет он, протягивая мне руку.

– Уж поверь, не для тебя старалась, – говорю я и беру его за руку, хотя и не обязана, но рука совсем рядом, такая гладкая и сильная.

– Чего, не любишь комплименты?

– Просто у нас не свидание.

Я не отодвигаюсь, не напрягаюсь, потому что, хотя я его пока знаю плохо, Уоррен очень похож на других парней из моей школы и из соседних домов. У меня никогда не было настоящего бойфренда, так, случалось то да се с парнями: подержаться за руки в школьном коридоре, в шутку побороться в парке, сыграть вдвоем в баскетбол, чтобы он по ходу шлепнул меня по попе, а я его шлепнула по физиономии за то, что переходит черту. Но мы всегда бывали в компании, и даже если оставались ненадолго наедине, все равно это было не свидание.

– А что у нас тогда? – спрашивает Уоррен.

Рядом дожидается такси, он открывает для меня дверцу.

– Так, потусуемся, – говорю я и усаживаюсь на заднее сиденье.

Я делаю вид, что ничего в этом нет такого, мол, я привыкла, что парни сажают меня в такси и открывают передо мной дверь.

– Я не тусуюсь, – говорит Уоррен, усаживаясь рядом. – Нет у меня времени тусоваться. Так что для меня это свидание. – А потом обращается к водителю: – В центр. Угол Курт и Монтагю.

– В центр? – удивляюсь я. – У тебя есть на это деньги?

Он бросает на меня косой взгляд, и мне хочется взять свои слова обратно, однако это же Уоррен из Бушвика, который, хотя и учится в пижонской школе, живет-то в социальной квартире. Так что я не сдаюсь.

– Уоррен? Чего нам на автобусе-то не поехать?

– Потому что у нас свидание, – говорит он, облизывая губы.