Гордость - [18]

Краем глаза я вижу, как Дженайя старается не рассмеяться. За спиной у нее Дарий с его поджатыми губами. Ничего, пусть видит, что происходит; пусть видит, как у нас принято. Вот это дело. Так вот и подходят к девушке из Бушвика – к местной девушке.

– Зури, ты вроде уходить собиралась? – говорит Дарий.

– Не, я еще побуду, – отвечаю я. – Кстати, Уоррен, не хочешь поближе к сцене?

– Давай, – говорит он и пихает меня плечом в плечо.

– Лови момент, сеструха! – говорит Дженайя и улыбается мне.

Уоррен стоит рядом все время, пока на сцене выступает «Бушвик райот». Вокруг сплошные белые, которые танцуют свои странные танцы под этот панк, тут и там мешки с едой, разноцветные пледы, местные пацаны, которые пытаются делать вид, что тут ничего не меняется. Вот только Мадрина права: все меняется. Старое смешивается с новым, как масло с водой, а я застряла между ними посередине.

Глава восьмая

Парни из нашего района

Мяч не соврет: прыжок, потом –

На тротуар, под потолок,

Девчонки тут же скок-поскок,

Вприпрыжку, медленно, бегом,

Как будто в танце и вдвоем –

Но прочь отсюда, со всех ног,

Я мяч хватаю, чтоб ты смог

Накрыть мне губы жарким ртом.

Хозяин здесь, хозяин мой,

Как мир, в руке ты держишь мяч,

И чтоб навеки быть с тобой,

Я мяч хватаю у тебя и вверх бросаю по кривой,

Чтоб ты за ним пустился вскачь

И – раз уж правила мои – упал бы в глубину

С кружащеюся головой.

– И чего бы тебе не петь рэп, как всем нормальным людям? – спрашивает Шарлиз, держа мой маленький ноутбук на широкой ладони: она читает мое стихотворение. – Ты, Зи, кое-что умеешь, но, если бы занялась рэпом, наверняка бы уже альбом записала. А Марисоль бы им торговала на каждом углу отсюда и до Вашингтон-Хайтс.

Мы сидим на скамейке у входа на баскетбольную площадку во дворе 151-й школы. Играют две команды парней, и Шарлиз ждет, когда освободится хоть одно кольцо, чтобы мы смогли покидать мячик. Сегодня здесь парней со всей округи больше обычного. Прошел слух, что в парк Марии Эрнандес приперлись копы и наводят там порядок. В результате парни перестали ходить туда и вместо этого приходят сюда – тут поспокойнее. Братишки Дарси про такое небось и вовсе не слыхивали.

Шарлиз не любит играть со мной в баскетбол, но все лучше, чем сидеть, болтать, чирикать, как два воробушка, говорит она. Она не хочет, чтобы нас приняли за баскетбольных фанаток: она не хвост собачий, а спортсменка. Я ей не говорю, что я-то, по сути, тайная фанатка, потому что мне нравится смотреть, как играют парни из нашего района.

– Значит, ты хочешь, чтобы я стала рэпершей, потому что ты баскетболистка и мы прямо-таки подпадем под стереотип «динамичная парочка»? – спрашиваю я, отбирая у нее ноутбук и засовывая его в рюкзак.

– Так, приехали. А почему обязательно стереотип? – Она вытаскивает из-под скамейки свой мяч, начинает перекидывать из ладони в ладонь.

– Лайла и Кайла до сих пор уверены, что родители Дарси – баскетболисты или рэперы. Вернее, их папаша… а мамаша вышла за него по расчету.

– И после этого они взяли и переехали в Бушвик?

– Так я про это и говорю. Больно уж они носы задирают.

– Ты, Зи, тоже бы задирала нос, если бы твой папа зарабатывал такие деньжищи.

– А вот и не задирала бы! И не считала бы себя лучше всех остальных. Не смотрела бы свысока на себе подобных. Вот, возьми, например, Уоррена…

– Уоррена из Пальметто?

– Ага. Вот, посмотри. – Я показываю ей эсэмэски в телефоне. После нашей встречи я уже подписалась на Уоррена в инстаграме и снэпчате. А еще мы переписываемся, так, ни о чем, – как мы едва не оказались в одной начальной школе. Ничего особенного, так что сплетничать с Шарлиз не о чем. – С виду не скажешь, что он большой умник и учится в частной школе на Манхэттене, – говорю я.

Шарлиз смеется, просматривая его аккаунт в инстаграме и фотки с тегами.

– Мы с тобой, похоже, разных Уорренов знаем. Я помню этого задохлика в шестом классе, как раз перед тем, как он попал в эту программу, – посмешище всего класса, вечно со всеми дрался, но да, голова что надо. Учителя говорили: ему скучно, заставили его сдать этот тест, он набрал кучу баллов, вот его и отправили в школу для белых. Он у нас с тех пор вообще почти не показывается.

– Так он не как все, – говорю я и слегка улыбаюсь. – А я думала, он здешний…

– Приветик, Зури! – выкрикивает один из парней на площадке.

Я поворачиваюсь посмотреть, кто это, и Шарлиз отбирает у меня мяч.

– Как жизнь, Колин? – кричу я в ответ, а потом машу всем парням, которые машут мне.

– Между прочим, ты Колину нравишься, – говорит Шарлиз. – И он точно здешний.

– Да ладно тебе, Шарлиз, – говорю я. – Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду. Неважно, здесь парень родился или нет, главное, у него горизонты нормальные. Цели есть, устремления.

– А допустим, у красавчика Дария все они есть, плюс еще и деньги водятся? А Уоррену, как зарабатывать начнет, сколько еще пахать, чтобы вытащить всех матушек, тетушек и бабушек из нищеты? Тебе-то ничего и не останется, – заявляет Шарлиз, перекидывая мне мяч.

Я стукаю его о землю, подкручиваю, пропускаю между ног, отдаю обратно.

– Да ну тебя! И ты туда же! Я не для того с парнем дружу, чтобы заглядывать ему в карманы! А этого парня я вообще терпеть не могу.