Горбун, или Маленький парижанин - [218]

Слушателей Гонзаго пробрала дрожь. Они не сводили глаз с его страшного лица.

Ориоль, коленки которого стучали друг о дружку, невольно повторил последние слова принца:

— До самой плахи!

Гонзаго бросил на него взгляд, полный невыразимого презрения.

— А тебя, негодяй, ждет веревка, — сурово заметил он. Затем, повернувшись к Навайлю, Шуази и остальным, он насмешливо поклонился и добавил:

— Но вас, господа, поскольку вы все дворяне…

Не закончив фразу, принц остановился и посмотрел на своих приверженцев. Затем, не в силах более сдерживать переполнявшее его презрение, он воскликнул:

— Ты же дворянин, Носе, сын доброго солдата и биржевой маклер! И ты, Шуази, и ты, Монтобер, и ты Навайль! И ты тоже дворянин, барон де Батц!

— Проклятье! — буркнул последний.

— Молчи, паяц! Господа, вы только посмотрите на себя — и не со смехом, как авгуры в древнем Риме157, а так, чтобы не покраснеть до корней волос! Вы — дворяне? Да нет, вы ловкие финансисты, куда увереннее действующие пером, нежели шпагой. Сегодня вечером…

Выражение на лице принца изменилось. Он медленно двинулся вперед. Ни один из слушавших его не попятился.

— Сегодня вечером, — уже тише продолжал Гонзаго, — будет недостаточно темно, чтобы не была заметна ваша бледность. Посмотрите, как вы трясетесь, волнуетесь, словно попали в западню между моей победой и поражением. Но моя победа станет и вашей победой, а мое поражение вас погубит.

Принц остановился у двери, которая вела в переднюю, где находились гвардейцы регента, и положил ладонь на ручку.

— Я все сказал! — холодно проговорил он. — Раскаяние загладит все, а вы, по-моему, уже начинаете задумываться. А чтобы стать мучениками, вам достаточно переступить этот порог. Ну, так как: открывать дверь или нет?

Ответом на этот вопрос было молчание.

— Что нужно делать, ваша светлость? — первым нарушил его Монтобер.

Гонзаго одного за другим смерил своих соратников взглядом.

— А что скажете вы, кузен Навайль? — осведомился он.

— Как прикажете, ваша светлость, — ответил тот, побелев как мел и потупя глаза.

Гонзаго протянул ему руку и, обратившись к остальным тоном отца, которому приходится отчитывать детей, проговорил:

— Глупцы, вот вы кто! Быть у входа в гавань и чуть не потонуть, побоявшись в последний раз взмахнуть веслом! Слушайте, что я вам скажу, и раскаивайтесь. Каким бы ни был исход сражения, я уже обеспечил ваше будущее: завтра вы станете первыми людьми в Париже или будете на пути в Испанию, нагруженные золотом и полные надежд. Король Филипп нас ждет, и кто знает, не покорит ли Альберони Пиренеи, но совсем не в том смысле, в каком намеревался это сделать Людовик Четырнадцатый? Сейчас, когда я говорю это, — перебил себя принц и посмотрел на часы, — Лагардера выводят из тюрьмы Шатле, чтобы препроводить в Бастилию, где должен совершиться последний акт драмы. Однако они не отправятся прямо туда: приговором предусмотрено публичное покаяние Лагардера перед гробницей де Невера. Против нас действует союз, состоящий из двух женщин и священника, тут шпаги вам не помогут. Третья женщина, донья Крус, колеблется — так, по крайней мере, я полагаю. Ей очень хочется стать благородной дамой, но не хочется, чтобы с ее другом приключилась беда. Но это несчастное орудие в чужих руках будет сломано. Две другие женщины — это принцесса Гонзаго и та, что выдает себя за ее дочь Аврору. Эта Аврора мне нужна, и поэтому я составил план, который поможет нам ее захватить. План заключается в следующем. Мать, дочь и священник будут ждать Лагардера в церкви Сен-Маглуар, причем Аврора наденет подвенечный наряд. Я догадался — и вы на моем месте легко сделали бы то же самое, — что речь идет о том, чтобы разыграть комедию и возбудить милосердие в регенте, то есть о свадьбе in extremis158, после чего вдова-девственница бросится к ногам его королевского высочества. Этого не должно произойти. Вот первая часть нашей задачи.

— Нет ничего проще, — заметил Монтобер, — достаточно помешать им разыграть комедию.

— Вы будете там и преградите доступ в церковь. А вот в чем заключается вторая половина дела. Допустим, что судьба будет не на нашей стороне и нам придется спасаться бегством. Золота у меня хватит на всех, и, кроме того, даю вам слово, что у меня есть королевский приказ, с которым никаких преград для нас не будет.

Принц развернул документ и продемонстрировал подпись Вуайе-д'Аржансона.

— Но мне этого мало, — продолжал он, — мы должны увезти с собой живой выкуп, заложницу.

— Аврору де Невер? — послышались кругом голоса.

— Между нею и вами будет лишь дверь церкви.

— Но за этой дверью, — возразил Монтобер, — если счастье переменится, будет стоять Лагардер, не так ли?

— А перед Лагардером встану я! — торжественно заявил Гонзаго.

Резким движением он коснулся своей шпаги.

— Пришло время прибегнуть к этому средству, — продолжал он, — и мой клинок ничуть не хуже, чем его, господа. На нем — кровь де Невера!

Пероль отвернулся. По этому громкому признанию фактотум понял, что его хозяин сжигает корабли. Тут в прихожей послышался шум и голоса привратников:

— Регент! Регент!

Гонзаго отворил дверь в библиотеку.