Голубой цветок - [57]

Она произносила слова, как их актеры произносят, на читке, — без выраженья. Фриц смотрел на нее с ужасом.

— И ежели у меня такое с языка нейдет, стало быть, по-вашему, я трус?

— Мое понятие о трусости самое простое, — сказала Мандельсло.

На мгновение Фриц осекся, потом он закричал:

— Я не могу ей лгать, как не могу лгать самому себе.

— Уж я там не знаю, в какой мере лжет самому себе поэт.

— Она мой ангел-хранитель. Она это знает.

Мандельсло не отвечала.

— Мне остаться?

Снова она ничего не сказала, и Фриц кинулся вон из комнаты. «Куда же он теперь?» — думала Мандельсло. Насколько мужчине легче. Будь у женщины такое на душе, что не распутать, — куда податься ей, чтобы побыть одной?

Софи, когда узнала, что Харденберг отправился в свой Вайсенфельс, огорчилась, но не слишком. Уже и прежде, часто, он отлучался в то время, когда ей было так плохо, что невозможно с ним проститься. Если не спала, она слышала, как выводят из конюшни коня, ведут к крыльцу, хотя это уже не Гауль был, чей шаркающий шаг научилась она распознавать. Иной раз, совсем готовый дать коню шпоры, вдруг он, бывало, спешится, кинется обратно, через холл, наверх, скача через две ступеньки — для него пустяк, — ворвется в комнату: «Софхен, сокровище моей души!».

В тот вечер не было такого, он не вернулся.

Три часа и три четверти до Вайсенфельса, с передышкою во Фрайбурге. Овощные грядки лежали под Вайсенфельсом в лунном свете, голые, пустые — кочежки зимней капусты, больше ничего. Городские ворота уже заперли. Фриц уплатил штраф, взимаемый с тех, кто припозднился, и медленно повел коня к родительскому дому.

Была первая неделя Великого поста, редко какие окна светились по Клостергассе. Отец и мать лежали уже в постелях. Один Эразм не ложился из всего семейства.

— Я не мог остаться… — сказал ему Фриц.

— Лучший из братьев…

Послесловие

Софи умерла в половине одиннадцатого утра 19 марта, два дня спустя после своего дня рождения. Весть дошла до Фрица в Вайсенфельс два дня спустя. Каролина Юст тоже получила письмо, от одной из старших сестер Софи, где описывалось, как бедной девочке «в ее фантазиях» все мерещилось, будто бы она слышит стук копыт.

Фриц стал прославленным писателем уже после смерти Софи. В феврале 1798-го он объявил другу, что впредь намерен публиковать свои произведения под старым родовым именем Новалис, значащим «расчищающий новые земли». Под этим именем он опубликовал «Гимны к ночи» и работал над множеством замыслов, какие-то из них довел до конца, какие-то остались в отрывках. История про голубой цветок, получив название «Генрих фон Офтердинген», так и осталась незаконченной.

В декабре 1798-го Фриц обручился с Юлией, дочерью советника Иоганна Фридриха фон Шарпентье, профессора математики в горной академии Фрайбурга. Ей было двадцать два года. Он теперь успешно трудился в дирекции соляных копий и был назначен судьей вне штата в округе Тюрингия. Фридриху Шлегелю он тогда писал, что его ждет, кажется, очень интересная жизнь. «Хотя, — он прибавлял, — лучше бы я умер».

В конце 1790-х молодые Харденберги в свой черед, один за другим, почти не противясь, стали умирать от легочной чахотки. Эразм, всех уверявший в том, что кровь горлом идет у него потому, что он чересчур много хохочет, умер на Страстную пятницу 1797 года. Сидония дожила до двадцати двух лет. В начале 1801 года Фриц, тоже с признаками легочной чахотки, вернулся в отцовский дом в Вайсенфельсе. Лежа при смерти, он просил Карла поиграть ему на рояле. Когда подоспел Фридрих Шлегель, Фриц сказал ему, что совершенно изменил весь план своей истории о голубом цветке.

Бернард утонул в Саале 28 ноября 1800 года.

Георг в чине первого лейтенанта пал в 1812 году в битве под Смоленском.

Год спустя после смерти Фрица Каролина Юст вышла замуж за своего кузена Карла Августа.

Мандельсло развелась с мужем и вышла за генерала Бозе. Она дожила до семидесяти пяти лет.

Золотой перстень Фрица с надписью «Софи будь моим ангелом-хранителем» лежит в муниципальном музее Вайсенфельса.