Голубая акула - [130]
На нас зашикали. Высокомерно оглядев ближайших соседей, Муся заключила так же громко:
— Хорошо. Но все равно эти львы когда-нибудь его съедят. И будут правы!
Берберийские великаны, без особого толка потоптавшись на арене, потрусили в свои клетки, подгоняемые бичом. Затем дрессировщик возвратился, держа на руках симпатичного, но тоже изрядно заморенного львенка.
— Лев-лилипут! — прокричал он, без всяких предосторожностей бросая львенка на песок.
— Ползучий гад! — прошипела Муся. — Хоть бы не швырял так!..
Публика, при виде льва-лилипута утратившая последние иллюзии, стала подниматься с мест. Но гастролер в ливрее, казалось нисколько не смущенный, вдруг заорал:
— Слабонервных просят удалиться!
Уходящие приостановились. Однако, узнав из его дальнейших воплей, что иметь крепкие нервы — это еще не все и за созерцание монстров тропических вод придется сверх стоимости билета выложить еще двугривенный, опять потянулись к выходу.
Мы хотели последовать их примеру. Но, вспомнив, что на улице стужа, а паровика придется ждать минут сорок, решили остаться. Светлана ушла, она-то живет в Харькове и от паровика не зависит, а мы с Мусей пристроились к небольшой группке любопытных, не пожалевших двугривенного. Теперь публика сгрудилась в первых рядах и на самой арене.
Между тем укротитель вместе с помощником вывез на арену колесную тележку, на которой под покровом пестрой ткани возвышалось нечто прямоугольное. «Аквариум!» — понял я, чувствуя в груди знакомый холодок. Не люблю я их, тут уж ничего не поделаешь. Зато Муся приподнялась на цыпочки, чтобы лучше видеть, и возбужденно шепнула:
— Может быть, хоть это будет интересно?
Мне пока что было интересно одно: где я мог видеть дрессировщика? А я видел его. Эта лоснящаяся наглая харя мне положительно знакома. Я давным-давно не расследую преступлений, и такое любопытство ровным счетом ни к чему не ведет, но все же…
Игриво подергивая конец импровизированного покрывала, еще скрывающего аквариум от глаз публики, дрессировщик возгласил:
— Вы увидите монстров тропических вод! Вам откроется истинное лицо природы! Ее дикий оскал! Повторно прошу слабонервных удалиться! Драма, что сейчас разыграется здесь, не для их очей! — Учитывая, что слабонервные, если таковые здесь еще оставались, уже выложили свои двугривенные, он ничем не рисковал и, понимая это, продолжал без паузы: — Но для смелых и пытливых умов, для тех, кто бесстрашно вступает в будущее, это зрелище не только интересно, но и поучительно!
Жестом мага он сдернул разноцветную тряпку. И я увидел пирай. Они были покрупнее тех, что когда-то плавали в малом аквариуме господина Миллера. И цвет другой — эти были темными, почти черными. Но не узнать их я не мог. Те же маленькие въедливые рыльца с выступающей нижней челюстью, те же толстые животы, придающие пирайе в глазах непосвященных обманчиво добродушный вид.
— Карпы! — иронически вскричала Муся. — Это и есть обещанные монстры?
Дрессировщик плотоядно хихикнул:
— Здесь кто-то назвал этих рыбок карпами? Минуточку терпения, и вы убедитесь, как их несправедливо обидели. Это пирайи, товарищи! Во мгновенье ока они способны обглодать до костей тушу любых размеров. В условиях аквариума они несколько теряют свои естественные свойства. Но как только в воду попадает одна-единственная капля свежей крови, пирайи вспоминают, кто они!
С этими словами дрессировщик запустил руку в сумку, висевшую у него на боку, и вытащил маленького, кажется, еще слепого котенка. В другой его руке блеснула сапожная игла. Укол, писк, котенок падает в воду, и пирайи…
— Сволочь! — Муся непроизвольно сделала шаг вперед. Я успел удержать ее за локоть. Впрочем, прорваться сквозь плотные ряды зрителей она бы все равно не успела.
— Я же просил, чтобы чрезмерно сентиментальные заблаговременно покинули цирк! — благодушно смеясь, вскричал дрессировщик. — В наших людях еще слишком много неразумных пережитков прошлого. Котят топят все, у кого есть кошки. И никто не ужасается. Этот имел честь послужить науке, и что же? Непременно найдется какая-нибудь чувствительная барышня из «бывших»…
Расталкивая публику, Муська устремилась к выходу. Я догнал ее уже на улице.
— Сволочь! — повторила девочка, тяжело дыша. — Знать бы заранее, я бы камень захватила. Или молоток. Я бы ему показала чувствительную барышню!
— Не надо камня, — сказал я. — И молотка тоже. Всего этого совсем не надо, ты уж мне поверь.
Но она не слушала. Ее душил гнев. Да и откуда ей было догадаться, насколько хорошо я знаю, что говорю?
До вокзала я насилу доплелся. Моя одышка и неожиданная слабость, видимо, смутили Мусю. Одно дело слышать разговоры о том, что-де постоялец болен, и совсем другое — видеть, как бедняга разваливается у тебя на глазах. В вагоне девчонка долго молчала. Потом воскликнула:
— Я знаю, что надо делать! Николай Максимович, вы умеете кататься на коньках?
— Когда-то катался, — рассеянно откликнулся я, думая о другом. О том, что я все-таки, кажется, узнал дрессировщика. Хотя мы встречались всего однажды, это было давно и он в то время носил бороду…
— Да вы послушайте! — Муся нетерпеливо дернула меня за рукав. — Зимой в Покатиловке все дорожки покрываются льдом. Это настоящий каток. Ходить невозможно: я езжу на коньках даже за молоком. Соседи, конечно, возмущаются, вы же знаете, какие люди дураки! Но когда я единственный раз попробовала обойтись без коньков, упала и банку разбила. Как назло, соседкину! Я ей тогда молоко носила, а она все требовала, чтобы не на коньках. Так и не поверила, что я это не нарочно! А я… вы меня слушаете?
Ирина Васюченко — родилась в 1946 году в Харькове. Окончила МГУ, русское отделение филологического факультета. Начинала как критик в середине 70-х гг., в конце 80-х занялась литературным переводом с французского. Автор повестей “Лягушка в молоке” (под псевдонимом Н.Юченко; “Дружба народов”,1997, № 10) и “Автопортрет со зверем” (“Континент”, 1998, № 96). Живет в Москве.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В сборник вошли две повести и рассказы. Приключения, детективы, фантастика, сказки — всё это стало для автора не просто жанрами литературы. У него такая судьба, такая жизнь, в которой трудно отделить правду от выдумки. Детство, проведённое в военных городках, «чемоданная жизнь» с её постоянными переездами с тёплой Украины на Чукотку, в Сибирь и снова армия, студенчество с летними экспедициями в тайгу, хождения по монастырям и удовольствие от занятия единоборствами, аспирантура и журналистика — сформировали его характер и стали источниками для его произведений.
Книга «Ловля ветра, или Поиск большой любви» состоит из рассказов и коротких эссе. Все они о современниках, людях, которые встречаются нам каждый день — соседях, сослуживцах, попутчиках. Объединяет их то, что автор назвала «поиском большой любви» — это огромное желание быть счастливыми, любимыми, напоенными светом и радостью, как в ранней юности. Одних эти поиски уводят с пути истинного, а других к крепкой вере во Христа, приводят в храм. Но и здесь все непросто, ведь это только начало пути, но очевидно, что именно эта тернистая дорога как раз и ведет к искомой каждым большой любви. О трудностях на этом пути, о том, что мешает обрести радость — верный залог правильного развития христианина, его возрастания в вере — эта книга.
Действие повести происходит в период 2-й гражданской войны в Китае 1927-1936 гг. и нашествия японцев.
УДК 821.161.1-31 ББК 84 (2Рос-Рус)6 КТК 610 С38 Синицкая С. Система полковника Смолова и майора Перова. Гриша Недоквасов : повести. — СПб. : Лимбус Пресс, ООО «Издательство К. Тублина», 2020. — 249 с. В новую книгу лауреата премии им. Н. В. Гоголя Софии Синицкой вошли две повести — «Система полковника Смолова и майора Перова» и «Гриша Недоквасов». Первая рассказывает о жизни и смерти ленинградской семьи Цветковых, которым невероятным образом выпало пережить войну дважды. Вторая — история актёра и кукольного мастера Недоквасова, обвинённого в причастности к убийству Кирова и сосланного в Печорлаг вместе с куклой Петрушкой, где он показывает представления маленьким врагам народа. Изящное, а порой и чудесное смешение трагизма и фантасмагории, в результате которого злодей может обернуться героем, а обыденность — мрачной сказкой, вкупе с непривычной, но стилистически точной манерой повествования делает эти истории непредсказуемыми, яркими и убедительными в своей необычайности. ISBN 978-5-8370-0748-4 © София Синицкая, 2019 © ООО «Издательство К.
УДК 821.161.1-3 ББК 84(2рос=Рус)6-4 С38 Синицкая, София Повести и рассказы / София Синицкая ; худ. Марианна Александрова. — СПб. : «Реноме», 2016. — 360 с. : ил. ISBN 978-5-91918-744-8 В книге собраны повести и рассказы писательницы и литературоведа Софии Синицкой. Иллюстрации выполнены петербургской школьницей Марианной Александровой. Для старшего школьного возраста. На обложке: «Разговор с Богом» Ильи Андрецова © С. В. Синицкая, 2016 © М. Д. Александрова, иллюстрации, 2016 © Оформление.
Вплоть до окончания войны юная Лизхен, работавшая на почте, спасала односельчан от самих себя — уничтожала доносы. Кто-то жаловался на неуплату налогов, кто-то — на неблагожелательные высказывания в адрес властей. Дядя Пауль доносил полиции о том, что в соседнем доме вдова прячет умственно отсталого сына, хотя по законам рейха все идиоты должны подлежать уничтожению. Под мельницей образовалось целое кладбище конвертов. Для чего люди делали это? Никто не требовал такой животной покорности системе, особенно здесь, в глуши.
История петербургских интеллигентов, выехавших накануне Октябрьского переворота на дачи в Келломяки — нынешнее Комарово — и отсеченных от России неожиданно возникшей границей. Все, что им остается, — это сохранять в своей маленькой колонии заповедник русской жизни, смытой в небытие большевистским потопом. Вилла Рено, где обитают «вечные дачники», — это русский Ноев ковчег, плывущий вне времени и пространства, из одной эпохи в другую. Опубликованный в 2003 году в журнале «Нева» роман «Вилла Рено» стал финалистом премии «Русский Букер».
Многоплановый, насыщенный неповторимыми приметами времени и точными характеристиками роман Светланы Шенбрунн «Розы и хризантемы» посвящен первым послевоенным годам. Его герои — обитатели московских коммуналок, люди с разными взглядами, привычками и судьбами, которых объединяют общие беды и надежды. Это история поколения, проведшего детство в эвакуации и вернувшегося в Москву с уже повзрослевшими душами, — поколения, из которого вышли шестидесятники.
В новую книгу Леонида Гиршовича вошли повести, написанные в разные годы. Следуя за прихотливым пером автора, мы оказываемся то в суровой и фантасмагорической советской реальности образца семидесятых годов, то в Израиле среди выехавших из СССР эмигрантов, то в Испании вместе с ополченцами, превращенными в мнимых слепцов, а то в Париже, на Эйфелевой башне, с которой палестинские террористы, прикинувшиеся еврейскими ортодоксами, сбрасывают советских туристок, приехавших из забытого Богом промышленного городка… Гиршович не дает ответа на сложные вопросы, он лишь ставит вопросы перед читателями — в надежде, что каждый найдет свой собственный ответ.Леонид Гиршович (р.
Борис Носик хорошо известен читателям как биограф Ахматовой, Модильяни, Набокова, Швейцера, автор книг о художниках русского авангарда, блестящий переводчик англоязычных писателей, но прежде всего — как прозаик, умный и ироничный, со своим узнаваемым стилем. «Текст» выпускает пятую книгу Бориса Носика, в которую вошли роман и повесть, написанные во Франции, где автор живет уже много лет, а также его стихи. Все эти произведения печатаются впервые.