Голос крови - [157]

– Мистер Королев, я вас узнала! – говорит блондинка, приглядевшись к Сергею. – Это же про вас вчера рассказывали! Музей искусств имени Королева! Познакомиться с вами лично… такая честь. Вы русский, как и мистер Флебетников! Я права? Они наверняка захотят, чтобы вы с ним поговорили по-русски, а потом добавят титры. Отработанный прием. Так делал Ив Готье на шоу с Ламарком. Они оба французы. – Ее лицо светится при воспоминании о триумфальном моменте в истории реалити-шоу. – Наши продюсеры, режиссер, сценарист… все будут счастливы с вами познакомиться.

Магдалена впервые открывает рот.

– Сценарист? – удивляется она.

– Ну да… Конечно, это происходит спонтанно, он никому не пишет реплики и все такое, но требуется определенная… структура. Вы меня понимаете? Нельзя, чтобы семьдесят человек разгуливали бесцельно.

Сергей послал Магдалене многозначительную улыбку и кивнул на грандиозный особняк в неоколониальном стиле.

При входе стоят два черных швейцара в смокингах. Внутри – огромный старомодный вестибюль, или передняя галерея, как она когда-то называлась во дворцах. ¡Dios mío! Толпы развеселых гуляк уже в возрасте. Галдят, улюлюкают. Многие активно включились в процесс «белый парень нажирается», как его про себя окрестила Магдалена. Из колонок гремит электронная музыка.

Из ниоткуда возникает коротышка-англо в гуаябере на вырост, почти до колен, и с улыбкой до ушей начинает причитать:

– Мистер Королев! Мисс Отеро! Добро пожаловать! Саванна сказала, что вы пришли. Какая радость! Я Сидни Манч, продюсер шоу «Падение титанов». А это Лоуренс Коч.

Рядом с ним – женщина и двое мужчин. Один из них, моложавый и бритоголовый – модный нынче тренд, особенно для рано лысеющих, – в куртке-сафари с бессчетными карманами, выходит вперед, улыбаясь во весь рот, и представляется:

– Ларри Коч. – Они с Сергеем обменялись рукопожатиями.

– А это наш сценарист Марвин Белли и наш стилист Мария Зицпоппен.

Сценарист, молодой человек с круглым красным лицом гипертоника и выпирающим из-под ремня пузом, из тех живчиков, которые сразу вызывают ответную улыбку. В отличие от него, строгая улыбка стилиста мисс Зицпоппен, худой хрящеватой женщины в белой блузе, кажется деланой. Представления, улыбки… Бритоголовый с длиннющей шеей, голова на которой смахивает на дверную ручку, просто сияет.

– Вы, если я правильно понимаю, русский и, значит, говорите по-русски?

– Это правда, – подтверждает Сергей.

– Будет здорово, если вы поговорите с мистером Флебетниковым. Чтобы реальность выглядела еще реальнее, а его рассказ живее.

– «Реальность еще реальнее»… Ну-ну. Вообще-то я с Флебетниковым едва знаком. – Он пытается остудить пыл Коча холодной ухмылкой.

– А, это неважно, – в ответ. – От вас потребуется только завязать разговор. Вы и мисс Отеро смотритесь потрясающе! Просто потрясающе. Вы сразу растопите лед, поверьте мне, а дальше все само покатится. Вы, сразу видно, не из робких. Марвин подкинет вам парочку фразочек для разгона.

Но Сергей уже поворачивается к Сидни Манчу, продюсеру, и с наигранным удивлением спрашивает:

– Я полагал, что иду на реалити-шоу, а мне предлагают повторять чужие реплики? По-моему, это называется «пьеса».

Ответ не заставляет себя ждать:

– Вы же понимаете, телевидение создает гиперреальность, и уже потом она приходит к зрителю как обычная реальность. Марвин и Ларри, – он машет рукой в сторону коллег, – придают всему характер некоего повествования. Иначе вместо рассказа о себе мы получим хаос. Кстати, чем, по-вашему, было вызвано банкротство мистера Флебетникова? Я надеюсь в процессе передачи получить ответ на этот вопрос, но пока непонятно.

Сергей невольно смеется.

– Мистер Флебетников принадлежит к узкому кругу игроков. У него есть… как сказать по-английски… жила. Он сделал высокую ставку на разработку американского природного газа, а энергетические фьючерсы – вещь такая: чем выше ставки, тем выше риски. Задним числом понятно, что он совершил глупость, но, повторяю, у Флебетникова есть жила. Даже жилы. Не случайно его хедж-фонд заработал миллиарды. Он не боится рисковать.

– Гениально! – восклицает бритоголовый режиссер. – А мы все гадали, как бы подоходчивее это объяснить нашей аудитории. Мистер Королев, вы гений! Да вы проходите в студию и сразу подключайтесь к дискуссии. Вон он, сидит перед камерами. – Режиссер показывает пальцем на две видеокамеры, которые возвышаются над толпой на штативах. Самого героя передачи закрывают зрительские головы.

– То есть вы хотите, чтобы я его спровоцировал на разговор о собственном фиаско? – Сергея все больше забавляет разговор. – А как бы вам понравилась открытая конфронтация, если бы кто-то подошел к вам с телекамерой и заговорил о вашем фиаско?

– Ха! Если бы я мог вызвать такой интерес к своей персоне! Да я был бы счастлив! Какая конфронтация? Для него это прекрасный шанс изложить свою версию случившегося, и он никогда бы не согласился прийти на наше шоу, если бы не был готов к открытой дискуссии. Тем более сейчас у него есть возможность объясниться на родном языке. В англоязычной среде ему, вероятно, было бы непросто, а тут все по-русски с английскими субтитрами. Конфронтация! Ха! Он будет только благодарен за возможность перейти на родной язык, чтобы передать все нюансы. Нюансы – это очень важно. Вы сделаете ему огромное одолжение.