Голодная степь - [104]

Бекбулатов прервал его:

— Позвольте, я закончу… Серьезные цифры еще не все. Дальше… Хлопкопродукция, отправленная заводами Узбекистана с неправильными качественными показателями,  — а тут уже природа ни при чем, это халатная работа людей,  — составила в прошлом году шесть тысяч четыреста семьдесят две тонны. За что получены от текстильных фабрик из разных республик пятьсот семьдесят четыре вполне обоснованные резкие рекламации… Из них девяносто четыре — на хлопок, отгруженный Узбекистаном па экспорт, но экспортной комиссией на экспорт не допущенный.

Айтматов медленно записывал. Пи малейшей озабоченности не читалось па его тяжелом малоподвижном лице. А Бекбулатов поглядывал на него и спрашивал себя: отчего же так? Или трудности уже сломили пожилого человека? Нет, первый секретарь райкома не покривит совестью, если выскажет в обкоме свое мнение о том, что Дилдабаю Орунбаевичу пора уходить на заслуженный отдых.

— Я вас прервал,  — сказал он.  — Продолжайте, пожалуйста.

— Что, Джура Каюмович, всегда было главным в нашей работе? Вот эта борьба с согреванием хлопка, с его большой засоренностью при машинной уборке, с его вредителями? Нет… Побольше засеять Его Величества хлопка, получше вырастить его, побыстрее убрать… Вот первейшая задача хлопкоробов — вырастить лишнюю тонну, а каким сортом он будет принят на заводе, первым или третьим, не существенно. И первому и третьему сортам место в большом народном хозяйстве найдется. Важно, чтобы его получить больше, от этого великая польза советским людям, а не убыток, как подсчитывают иные умные головы… Надо же додуматься! Сколько государство понесло убытков от того, что хлопка уродилось много? Ха! Если убытка от согревания пахты на миллионы рублей, значит, ее уродилось на миллиарды рублей; значит, собран великий урожай и золото из двадцати стран, куда идет на продажу наш советский хлопок, потечет к нам рекой… Конечно, с согреванием и другими недостатками надо бороться, здесь нет двух мнений, мы н боремся. Я тебе больше скажу: мы в Советском Союзе научились лучше бороться с согреванием пахты, чем это делают в некоторых других странах. А как эту борьбу сделать всесторонне успешной, пусть головы болят у наших ученых и куда более крупных партийных руководителей, чем мы с тобой, райкомовские работники.

— Да нет, Дилдабай Орунбаевич, мне трудно с вами согласиться. Мне кажется, что именно мы, непосредственно организующие посевы и уборку хлопчатника, должны ответственность нести в первую очередь, а не в последнюю, как у вас получается… Об этом и секретарь обкома говорил сегодня на совещании.

Бекбулатов задумался. Подняв голову, он устало посмотрел на потолок. Айтматов счел это добрым знаком.

— Может, займемся теперь нашими текущими делами, если ты не очень устал?

Бекбулатов промолчал, выражая согласие.

— Мне не дает покоя третье место, на которое мы сползли, имея хороший урожай. Конечно, я постараюсь положение выправить и выправлю его, положись на меня, но кое в чем ты должен меня поддержать.

— Пожалуйста… В чем же?

— Надо заняться перестановкой людей на двух заводах, в первую очередь на новом. Джабарова, с его рабочими мозолями, я больше терпеть не стану, как хочешь. Вместо него директором поставим заведующего ОТК Сулимовского завода. Далее… Заведующую ОТК на новом заводе, эту девицу Гулян, непременно снять… На ее место я подберу человека, будь спокоен. Мы не можем такой важный пост в системе заготовок отдать человеку, не имеющему практического опыта.

Бекбулатов снова закурил, вытянул ноги подальше, сдвинулся на край кресла, положив на его спинку голову, и так, дымя папиросой, посматривал на потолок, отдыхая в полное свое удовольствие.

— За что будем снимать Гулян?  — спросил он.

— Она без практики, я же сказал, а отсюда и неумение работать, некачественная работа… Длинная очередь перед заводом, возчики простаивают часами, тогда как должны возить и возить. Хлопка много… Но главное, конечно, в другом. Колхоз «Рассвет» отказался сдавать хлопок новому заводу, раис говорит — мы радовались, когда завод открылся, а не пришлось бы плакать. ОТК слишком много хлопка берет вторым сортом!

— А это не его Гулян критиковала на полевом стане? Потом еще о нем была статья в «Сыр-Дарьинской правде» — «Первые канары с хлопком»? Кстати, сегодня секретарь обкома хвалил эту статью.

— Ну, Джура Каюмович, это же был безобразный случай… Заслуженного раиса, в хозяйстве которого ежегодно хорошие урожаи, орденоносца, обругали за несколько канаров хлопка!

— Критиковать никого не запрещается.

— В принципе… В принципе никого не запрещается… Л что будет, если начнем шельмовать людей за мелкие недосмотры?

Бекбулатов продолжал курить и смотреть на потолок. Ответил нехотя:

— Шельмовать никого нельзя, а критиковать необходимо. Иного и в печати проработать мало, надо в тюрьму сажать… Какие еще недостатки вы находите в работе Гулян?

— Хлопок принимает заниженным сортом!  — уже терял терпение Айтматов.  — В прошлом году, да и не только в прошлом, хлопок сдавался у нас в основном первым сортом, а посмотри на сводку, какой процент первого сорта теперь?