Годы бедствий - [30]

Обдумав все, она решительно встала, разыскала небольшой пузырек, высыпала в него опиум и налила туда воды. Закупорив пузырек, она посмотрела, крепко ли спят дети, и только после этого спрятала его у себя на груди. Сердце ее разрывалось от горя. Она все смотрела и смотрела на лица спящих детей.

Как только забрезжил рассвет, Юй-чжэнь позвала к себе старика и сказала ему:

— Я с детьми пойду к Лю, а вас прошу, напишите моему мужу письмо, пусть и он со своей стороны предпримет какие-нибудь меры. Я не отступлю от этих негодяев и сделаю так, что все узнают об их грязных делах! — Попрощавшись со стариком, она пошла к хозяину. — Мы идем к родственникам, сегодня, может быть, не вернемся ночевать. Заприте, пожалуйста, нашу комнату. — И, взяв с собой детей, она поспешно вышла.

На улице было еще темно. Холодный северо-западный ветер бросал в лицо снег и пронизывал путников до мозга костей. Мать с детьми казались затерянными в этом снежном море. Расспросив дорогу, они, наконец, добрались до ворот дома Лю. Юй-чжэнь, не встретив никого у входа, прошла прямо в дом.

— Эй! Эй! — бросился за ней появившийся в это время Лю-эр. — Кого ищешь? Стой! Стой, тебе говорят! — Он догнал Юй-чжэнь и грубо схватил ее за плечо. — Ты, чертовка, кого тебе надо?

Юй-чжэнь от сильного толчка упала на пол и гневно ответила:

— Мне нужен Лю!

Между тем у входа уже собралась толпа народу. Лю-эр дал знать о случившемся Душегубу. Но тот еще не совсем оправился от нанесенных ему побоев и поэтому послал Чжао Лю посмотреть, в чем дело. Чжао Лю вышел из внутренних комнат. Узнав жену Тянь-бао, он рассвирепел.

— Ах ты, бесстыжая! — заорал он, уставившись на Юй-чжэнь своими маленькими глазками. — Ты зачем сюда пришла?

— Мне нужны вы, собаки ненавистные! Отпустите моего мужа! Отдайте мне дочь! Верните их мне! — кричала ему прямо в лицо Юй-чжэнь.

— Ты же сама, как комар, летишь на огонь — сама кличешь на себя беду, — холодно усмехнулся Чжао Лю. — Ладно, пусть мы продали твою дочь! Пусть мы твоего мужа отправили в суд и осудили его на каторгу! — Он в возбуждении хлопнул себя по бокам. — Ну, что ты с нами теперь сделаешь?.. Я жду!

Юй-чжэнь от гнева не могла сказать ни слова и только с ненавистью смотрела на него. Наконец дар речи вернулся к ней, и она снова закричала:

— Ты жалкий собачий прихвостень! Женщина вступает с тобой в бой!

Сяо-ма обнял мать и заплакал, Шунь-мэй тоже закричала — поднялся невообразимый шум. Душегуб не усидел в своей комнате и вышел к дверям.

— Бейте ее! — закричал он слугам. — Прибейте эту вонючку!

Все видели, что Юй-чжэнь беременна, и никто не посмел ударить ее первым. Тогда Душегуб размахнулся и с силой ударил ее ногой прямо в живот. Юй-чжэнь застонала и упала без чувств. Сяо-ма и Шунь-мэй ползали на полу около матери и кричали во весь голос. Юй-чжэнь понемногу пришла в себя, ей казалось, что ее внутренности режут на куски. Но она нашла в себе силы, чтобы протянуть руку в сторону Душегуба и Чжао Лю и крикнуть:

— Вы… вы настоящие волки! Пусть я попаду в ад, но и там я буду жаловаться Яньвану[33]на вас, пусть вас черти живьем сожрут! — Тут она вынула припрятанный пузырек и торопливо выпила его содержимое.

Сяо-ма хотел помешать ей, но не успел. Юй-чжэнь бросила пузырек в Душегуба. Она попала ему в голову, и он, схватившись рукой за рану, завопил не своим голосом.

А Юй-чжэнь от боли корчилась на земле. Она то хваталась рукой за живот, то бессильно царапала руками землю. Губы и руки ее начали синеть. Дети, обняв ее, плакали во весь голос. Вдруг Юй-чжэнь из последних сил рывком поднялась, прижала к себе детей и, указывая рукой на Лю У и Чжао Лю, сказала:

— Сынок, запомни их, это они убили твою мать! Пусть не будет им пощады! — и тут же снова бессильно свалилась на землю.

Перед нею померк свет, глаза сузились, она бросила последний взгляд на Сяо-ма и Шунь-мэй и испустила дух.

Многие в толпе рыдали. Кто-то побежал в полицию. Люди бросали гневные взгляды на виновников происшедшего.

Душегуб, все еще держась за голову, холодно рассмеялся:

— Ну и подыхай! Туда вам всем и дорога!

В это время Сяо-ма схватил кирпич и изо всех сил запустил его в Душегуба.

— Я убью тебя, черепашье яйцо[34]! — крикнул мальчик.

Сяо-ма попал толстяку в ногу, и тот, охнув, опустился на землю. Чжао Лю ударил Сяо-ма, но тот схватил зубами его за палец и так сжал зубы, что у Чжао Лю потемнело в глазах от боли.

Появились полицейские. Офицер забрал с собой Сяо-ма с сестрой и пузырек, из которого Юй-чжэнь выпила яд. Тело Юй-чжэнь нельзя было трогать до прихода следователя. Но полицейские распорядились временно перенести его в расположенную напротив чайную.

Весть о случившемся вскоре распространилась по Тяньцзиню, вызвав всеобщее возмущение.

Сяо-ма и Шунь-мэй до утра пробыли в полицейском участке. На следующий день следователь осмотрел труп Юй-чжэнь. На груди у нее он обнаружил жалобу, адресованную в Верховный суд. Затем тело ее, показав предварительно детям, зарыли без соблюдения установленного для похорон обряда. А детей отправили в суд.

14. В тюрьме

Когда Сяо-ма и Шунь-мэй привели в суд, уже стемнело. Детей решили отправить в дом предварительного заключения. Эти двое деревенских ребятишек не только не знали, для чего предназначен этот дом предварительного заключения, но и не понимали, почему их арестовали и взяли под стражу. Они испуганно жались друг к другу, озираясь по сторонам. Когда они вошли в темный переулок, сопровождающий их полицейский отобрал у них пояса от штанишек, чтобы они не убежали. Но кругом стояла такая темень, что они боялись и шагу сделать.