Годы бедствий - [29]

— Пойди позови хозяина.

Хозяин пришел быстро и с улыбкой произнес:

— Слушаю вас.

— Сяо-ма, маме нужно с хозяином поговорить, а ты пока с сестричкой пойди погуляй, только смотри не попади под коляску!

Когда Сяо-ма с Шунь-мэй вышли, Юй-чжэнь спросила:

— Опиум здесь можно купить?

— Опиум — товар запрещенный, его можно купить только у японцев, а здесь, в китайских кварталах, его ни у кого нет. Но там он дороже.

— У меня сильные боли в животе, без опиума не обойтись. Прошу тебя, купи мне на юань…

Хозяин взял деньги и ушел, а вскоре прибежали Сяо-ма и Шунь-мэй. Юй-чжэнь прижала к себе Сяо-ма и долго смотрела в его маленькое, худенькое личико, в его глаза. Ее сердце бешено колотилось в груди. Ей хотелось утешить ребенка, но она боялась, как бы он не догадался о ее намерениях.

Сегодня и мать и дети особенно остро чувствовали близость друг к другу. Сяо-ма поднял голову и посмотрел на печальное лицо матери. Оно было безжизненным, как у мертвеца. Любимые глаза потухли, и Сяо-ма испугался. А Юй-чжэнь, не отводя глаз, смотрела на сына и маленькую дочурку, которым предстояло лишиться матери, и сердце ее сжимала боль. Она твердо решила отдать свою жизнь для того, чтобы выручить мужа и отомстить за дочь. Это была ее последняя ночь в жизни. Она решила, что сейчас главное — хорошо накормить и успокоить их.

— Сынок! — ласково сказала она Сяо-ма. — У нас еще есть один юань и три мао. Один мао мы дадим хозяину. А юань я положу тебе в карман. Спрячь и не теряй!

— Мама, зачем мне его прятать? — удивленно спросил мальчик.

— Мама все время думает о твоей старшей сестре и о папе, у нее болит сердце, и она не может идти сейчас за провизией. Пусть деньги побудут у тебя. Когда проголодаешься, пойдешь с сестричкой и купишь себе покушать, — она снова прижала Сяо-ма к груди, после чего дала ему еще два оставшихся мао и сказала: — А сейчас сбегай и купи пирожков с мясом.

Сяо-ма вырос в бедной семье и еще ни разу в жизни не ел пирожков с мясом. Он странно посмотрел на мать и спросил:

— Мама, пирожки с мясом стоят очень дорого! Зачем они нам сейчас?

Юй-чжэнь обняла сына, нежно поцеловала его и, сдерживая слезы, сказала:

— Сегодня у мамы плохой аппетит, иди… иди за пирожками!

Только ушел Сяо-ма, как вернулся хозяин с небольшим пакетом в руках.

— Далековато пришлось идти, — сказал он громко. — Только в японском магазине удалось достать!

Юй-чжэнь отдала ему приготовленную монету. Хозяин постоял с минуту, спрятал монету в карман и вышел.

Шунь-мэй увидела в руках матери сверток и, решив, что в нем сладости, закричала:

— Мама, хочу сахар! Хочу сахар!..

— Маленькая, это не сахар! Это лекарство, горькое, тебе его нельзя, — сквозь слезы промолвила Юй-чжэнь.

— Какое лекарство, мама? — спросил вбежавший в эту минуту Сяо-ма.

Но мать уже успела спрятать пакет и спокойно ответила:

— Здесь несколько фиников принесли нам — боюсь, что застрянут у нее в горле. Пирожки купил?

Сяо-ма выложил пирожки и начал есть. Шунь-мэй также взяла пирожок. Заметив, что мать не ест, Сяо-ма спросил ее:

— Мама, а ты?

Юй-чжэнь, не отрываясь, смотрела на них и почти машинально ответила:

— Завтра мама пойдет к Лю… и тогда уже поест…

— Мама, что ты говоришь? Зачем ты туда пойдешь? — взволнованно спросил Сяо-ма. — Я хочу, чтобы ты кушала пирожки!

— А?.. — Юй-чжэнь поняла, что сказала лишнее. — Вы кушайте, а у мамы нет аппетита.

— Ты снова плачешь! — не успокаивался Сяо-ма. — Я без тебя есть не буду!

— Сынок! — Юй-чжэнь снова крепко обняла мальчика. — Когда ты вырастешь, хорошенько запомни: твой отец — Чжан Тянь-бао, твоя мать — Ван Юй-чжэнь. Твою старшую сестру Лю У и Чжао Лю обманом продали в публичный дом, и она там покончила с собой! Твой папа пошел добром говорить с семьей Лю, а они его избили. Тогда он пошел в суд подать жалобу, а его там осудили на семь лет каторжных работ! За все это надо отомстить!

Сяо-ма обнял мать и нахмурил брови — его глаза сверкнули ненавистью.

— Мама, я буду помнить это всю жизнь! Я обязательно отомщу за всех нас! Я буду защищать мою маму!

Юй-чжэнь кивнула головой и довольным голосом сказала:

— Если так, то мама не напрасно тебя воспитала. Я умру, уйду в загробный мир и оттуда буду покровительствовать моим деткам!

— Мама, зачем ты говоришь о смерти?

Юй-чжэнь еще крепче прижала к себе детей и ответила:

— Завтра мама возьмет вас и пойдет к семье Лю требовать, чтобы они отпустили папу. Если они не отпустят его, то я умру в их же доме. Ты помни об этом и потом отомсти за маму! Твоей сестричке только два года, и ты сам будешь воспитывать ее. Если найдутся хорошие люди, они вырастят вас. И когда вы станете взрослыми и создадите свои семьи, тогда маме в могиле будет спокойно!

— Мама, ты не должна умирать! — расплакался Сяо-ма и обнял ее. — Если ты умрешь, то что же будет с нами?!.

Юй-чжэнь не могла произнести ни слова, она плакала вместе с сыном. Опасаясь, как бы Сяо-ма не испугался окончательно, она стала успокаивать его:

— Не плачь! Мама не умрет!

Уложив детей спать, Юй-чжэнь села рядом и снова задумалась. «Расстаться с детьми нет сил, — думала она, — это хуже, чем вырвать свое сердце из груди! А если не умереть, то что остается? Муж в тюрьме, и неизвестно, жив ли он. Как перенесет он семь лет каторги? Как отомстить за гибель Фэн-цзе? Без родных, без друзей куда податься мне одной с малыми детьми? Как их вырастить? Думай не думай, а выхода больше нет!» Под конец ее сердце ожесточилось, и она твердо решила умереть, чтобы выручить мужа, чтобы выросли дети и не прекратился род Чжанов, чтобы в будущем они отомстили за всю семью. Она умрет, если Лю толкнет ее на это! Ее смерть найдет отклик во всей стране, пусть все узнают, из-за чего погибла Ван Юй-чжэнь, — ее совесть будет чиста перед людьми и на этом и на том свете!