Год, Год, Год… - [30]
— Ты домой ступай, обед сготовь. Гурген… — Сын разговаривал с кем-то. — С кем это ты там?
— Доктор здесь.
Он поднял шапку над глазами, поглядел, потом сел. Стефан стоял с фельдшерской сумкой в руках.
— Народ весь в поле, обход делаю, может, думаю, помощь нужна.
Васил подумал и спросил:
— Это так полагается или ты сам, от себя ходишь?
— Не полагается, для собственного удовольствия хожу, — ответил Стефан.
Бригадир измерил вспаханное, в блокноте два числа поставил, одно под другим, помножил длину на ширину. Получилось столько-то трудодней.
— А глубина? — спросил Васил.
— Глубина не в счет, — сказал бригадир, — для нас данные длина и ширина, площадь. — Повернулся и пошел.
Васил покачал головой:
— Вчерашний малец больше моего пашет. Я глубоко пашу, а он по верхам скачет. Слыхал, говорит, глубина для нас ничего не значит. Сам, интересно, выдумал такое или правду говорит?…
— Про что это ты? — рассеянно спросил Стефан.
— Не слышишь? Я пашу глубоко — с моей пахоты хлеб будет, Шалико пашет быстро, только верхний пласт забирает — ничего не уродится. А этот ходит, ширину на длину помножает, ну, у Шалико и получается трудодней больше. А за чей счет — за мой. Вот что обидно.
— Ладно. — Стефан в этом все равно ничего не понимал. — Скоро вон трактор будет, все выровняется, одинаково будет.
— Думаешь?
Показался Зинавор на лошади.
— Пашешь, дядя Васил? Паши, паши. — И легкой рысью затрусил дальше.
— Гляди-ко, руководство у нас какое. Указание дал. Паши, паши! А я что делаю, пляшу, что ли?!
— И что ты разоряешься напрасно, — сказал Стефан. — Себя расстраиваешь, больше ничего.
— Все равно глубоко буду пахать, — простонал Васил, — умру, голодать буду, против совести своей не пойду, другие как хотят.
И пошел. Склонив голову, краем глаза поглядывая на борозду. Он шел, улыбаясь, и в наивном его сознании тоже ложились одна за другой борозды, добросовестные, на славу сделанные. Он пахал так, пока не стемнело совсем, и в сознании его ничего, кроме этих черных борозд, не осталось. А над пашнями в поздних сумерках низко летали вороны…
Стефан шел с поля, в одной руке фельдшерская сумка, другая рука в кармане. Посвистывал, шел. И видит вдруг — в ущелье всадник, рядом женщина, женщина хочет пройти вперед, всадник преграждает ей дорогу. Женщина замахивается на лошадь кулаком, влево бежит, вправо, а всадник смеется, спокойно и бесстрастно мучает свою жертву. И вдруг женщина поскользнулась, и обессилевшее ее тело сникло и опустилось на землю. Всадник спешился, подошел, приблизился, как охотник приближается к подстреленной дичи… Кто-то Гургену весть принесет, что в поле… что всадник один в поле низко склонился над лежавшей ничком твоей женой…
Одним духом добежал Стефан, встал между женщиной и всадником.
— Доктор, — сказал Теваторос.
— Убирайся.
— Что-то?
— Убирайся, говорю.
— Ты это мне? — улыбнулся полевой сторож.
У Антик рука была в крови. Теваторос смотрел на них. Два человека стояли перед ним и ждали, что будет делать он. Они стояли и думали, что он скотина, безжалостный изверг. Всего можно от него ожидать.
— Идите, — сказал он.
Антик побежала. Стефан спокойно пошел следом. Пройдя немного, Стефан оглянулся — белая лошадь паслась, исподлобья, мрачно глядел на лошадь Теваторос.
…Гурген попросил подводу — дрова свезти в город, на продажу. Подводу дали. Нагрузил он ее, поверх дров хурджин с едой — на три дня запас — бросил, сам устроился. Подошла Антик. Сказала в который раз уже:
— Сахару привезешь. На улице не спи, простынешь. Керосин не забудь, соль, чай, отцу шапку купи, себе брюки. Аракелу что-нибудь, сам посмотришь… Четыре глубокие тарелки, ложки…
— Себе-то чего хочешь, себе…
— Мне ничего не надо. На улице, простынешь, не спи.
Двинулись в путь ночью. Всего пять подвод. Спрашивая друг у дружки имена звезд и созвездий, чужих рек названия спрашивая, рассказывая разные случаи, в этих краях происходившие, песни распевая, ехали. Раз остановились, огонь развели, еду разогрели, того соседа дочку вспомнили, этого — посмеялись, что знали про них и чего не знали, друг дружке, покатываясь, рассказали, повеселились, под конец совсем развеселились, за животы держась, утирая слезы, на облучки взобрались, с хохотом покатили дальше.
В городе дрова сбыли удачно, покупки сделали, вина купили, выпили, в новых-новехоньких, только что купленных шапках головами повертели, друг дружку оглядели, стали дурака валять, толкаться, друг дружку передразнивать.
Домой ехали довольные, каждый выручку в своей подводе подсчитывал тайком от других. Вслух жаловались, что денег совсем не осталось, совсем в городе поистратились — говорили и оценивающе покупки свои оглядывали.
Гурген Цакана не любил. А Цакан взял да и перелез в подводу Гургена, а подвода Гургена впереди всех. И вот едут они вдвоем в подводе, кругом темень, звезды одни светят.
— Сказать — язык не поворачивается, не сказать, смолчать — тоже вроде бы нехорошо…
У Цакана были светлые рыжеватые волосы. Если бы их трое было в подводе, не двое — ни за что бы рта не раскрыл, помалкивал бы сидел. Такой это был человек — на людях тихий, глядишь, а наедине с тобой останется — непременно гадость какую-нибудь скажет, такое завернет — вмиг кровь тебе всю попортит.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эзра Фолкнер верит, что каждого ожидает своя трагедия. И жизнь, какой бы заурядной она ни была, с того момента станет уникальной. Его собственная трагедия грянула, когда парню исполнилось семнадцать. Он был популярен в школе, успешен во всем и прекрасно играл в теннис. Но, возвращаясь с вечеринки, Эзра попал в автомобильную аварию. И все изменилось: его бросила любимая девушка, исчезли друзья, закончилась спортивная карьера. Похоже, что теория не работает – будущее не сулит ничего экстраординарного. А может, нечто необычное уже случилось, когда в класс вошла новенькая? С первого взгляда на нее стало ясно, что эта девушка заставит Эзру посмотреть на жизнь иначе.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Юная Лидия Савинова страстно любит своего одноклассника, но неразделенная любовь приносит ей массу несчастий, и они как бы передаются другим героям романа. Счастливая встреча Евгении и Анатолия заканчивается трагическим финалом. Пройдя через тяжкие испытания, Евгения находит счастье со своим спасителем-сыщиком. Но грозные обстоятельства продолжают преследовать героиню.
Книга эта – вне жанра. Книга эта – подобна памяти, в которой накоплены вразнобой наблюдения и ощущения, привязанности и отторжения, пережитое и содеянное. Старание мое – рассказывать подлинные истории, которые кому-то покажутся вымышленными. Вымысел не отделить от реальности. Вымысел – украшение ее, а то и наоборот. Не провести грань между ними. Загустеть бы, загустеть! Мыслью, чувством, намерением. И не ищите последовательности в этом повествовании. Такое и с нами не часто бывает, разве что день с ночью сменяются неукоснительно, приобретения с потерями.
Автор книги В. А. Крючков имеет богатый жизненный опыт, что позволило ему правдиво отобразить действительность. В романе по нарастающей даны переломы в трудовом коллективе завода, в жизни нашего общества, убедительно показаны трагедия семьи главного героя, первая любовь его сына Бориса к Любе Кудриной, дочери человека, с которым директор завода Никаноров в конфронтации, по-настоящему жесткая борьба конкурентов на выборах в высший орган страны, сложные отношения первого секретаря обкома партии и председателя облисполкома, перекосы и перегибы, ломающие судьбы людей, как до перестройки, так и в ходе ее. Первая повесть Валентина Крючкова «Когда в пути не один» была опубликована в 1981 году.