Год активного солнца - [86]

Неприятно сознавать, что ты бессилен бороться с собой. Отар любил держать свои чувства в узде. Он напряг всю волю, стараясь забыть Манану Гавашели, и как будто достиг желаемого. Но несколько часов назад, достаточно было ощутить в своих объятиях ее гибкое тело, чтобы убедиться: старания его были тщетными. И теперь подавленное чувство вспыхнуло с новой силой, с новой силой овладело им. Сегодня, как и на том банкете, он вдруг лишился смелости и мужества. Вместе с ними исчезли непринужденность и чувство юмора. Во взглядах и жестах Мананы, в ее нежном, вкрадчивом голосе, в чуть насмешливой и какой-то обнадеживающей улыбке поистине таилась порабощающая сила.

Отар заметил, как радостно блеснули глаза Мананы при его появлении. Она сначала усадила венгерского гостя, переводчицу и, наконец, села сама, чтобы сбоку лучше видеть профиль Отара. Впереди нее, рядом с Отаром, сидел Арчил.

Отар закатал до локтей рукава темно-серой рубашки, расстегнул три верхних пуговицы, обнажив крепкую, загорелую грудь. Временами он украдкой поглядывал на Манану в зеркальце. Беседуя с гостем, она не сводила глаз с Отара. Несколько раз их взгляды встретились в зеркальце. Манана каждый раз улыбалась. Отар, сохраняя невозмутимый вид, отводил глаза, невольно жал на газ и тут же слышал спокойный голос Арчила Гавашели:

— Потише, Отар, мы не спешим…

Манана с удовольствием разглядывала светло-каштановые волосы Отара, его сильную загорелую шею. Потом переводила взгляд на мужа. Какими жалкими казались его багровая жирная шея и блестящая лысина.

Сначала они отвезли венгров в гостиницу, затем Отар подогнал машину к самому подъезду Гавашели.

— Где поставить машину? — спросил он Арчила.

— А сам пешком пойдешь? — Гавашели был изрядно пьян, глаза его слипались. — Поезжай, поставишь ее где-нибудь у себя. А завтра приедешь на студию. К тому времени и мои шофер подойдет.

— Я лучше поставлю ее у вас во дворе. Хочу прогуляться. Мне недалеко идти.

Манана вышла из машины.

— Всего доброго! — холодно попрощалась она и скрылась в подъезде. Все уже было сказано. Пятнадцатого июля, в двенадцать часов дня, Манана Гавашели, одна из красивейших женщин Тбилиси, будет ждать его в вестибюле батумской гостиницы «Интурист».

Отар завел машину во двор, отдал ключи Арчилу, неловко попрощался. Наконец-то он остался один. Свободно вздохнул, закурил, перешел на другую сторону улицы и медленно направился домой. Он никуда не спешил. Во время ходьбы ему лучше думалось. Хотелось разобраться, как все это случилось.

4

Арчил облюбовал небольшую полянку на берегу Арагви под Ананури. У развалин крепости разожгли костер и расстелили скатерть.

Отар почти не пил, если не считать двух стаканов вина. Тянулись часы. Костер начал затухать. На небе выплыл светлый молодой месяц. В Ананури бледно мерцали немногочисленные фонари. Рядом, за кустами, смутно поблескивал приток Арагви, словно там крался дракон.

Венгры быстро опьянели. Иногда они просили Отара включить фары и танцевали. Потом Арчил с другом спели им старинную застольную «Мравалжамиер».

— Великолепно! — восторгались гости.

— Теперь просим вас!

Венгры затянули что-то вроде марша. Арчил и его друг, владелец второй машины, официально принимавший гостей, пытались подпевать им вторым и третьим голосами.

Трезвого Отара смешили витиеватые тосты подвыпивших сотрапезников.

Манана включила портативный магнитофон. Тихая, задушевная мелодия зажурчала среди общего шума.

— Потанцуем? — повернулась Манана к Отару.

— Сейчас включу фары.

— Нужно ли? — усмехнулась Манана, кладя руку на его плечо.

Отар Нижарадзе мягко обхватил ладонями ее талию и удивился, ощутив по-девичьи гибкое тело.

Манана, как и все, была довольно пьяна. Полузакрыв глаза и вполголоса напевая мелодию, она отдалась танцу. Они плавно покачивались на одном месте. Потом Манана вдруг откинула голову и заглянула Отару в глаза. В свете угасающего костра он увидел, как обрисовались небольшие упругие холмики ее груди, и лишь тонкая ткань платья отделяла его от них.

— Ты, говорят, боксер? — спросила Манана.

— Был когда-то. А вы откуда знаете?

— Я все знаю.

Правая рука Мананы плавно сползла на открытую грудь Отара. Тихонько перебирая длинными пальцами в перстнях, она словно массировала ему грудь. Горячая волна окатила Отара. Нежно, почти не касаясь, ласкала женщина. Отар невольно бросил взгляд на Арчила. Тот пил на брудершафт с одним из венгров. Отар незаметно поднял руку и дотронулся до пальцев Мананы. Ему хотелось заставить себя отвести гибкие пальцы женщины, от которых струилось сладчайшее тепло.

Манана резко остановилась. Отар по инерции сделал лишний шаг.

— Пятнадцатого июля приезжай в Батуми. Я буду в «Интуристе». В двенадцать жди меня в вестибюле. Понятно! — И, не дожидаясь ответа, она присоединилась к компании.

— Почему вы покинули нас, госпожа Манана? — с упреком обратился к ней на ломаном русском языке седой венгр. — Если господин тамада позволит мне, я буду пить за фею нашего стола, тост за нашу богиню!

— За это мы уже пили! — улыбнулся Арчил.

— Пустяки. Выпьем еще. Встанем, мужчины. Вернее, опустимся на колени и выпьем в честь госпожи Мананы. Какая жалость, что в моих ногах нет прежней силы, я бы вместе с вами сплясал чардаш. Настоящий чардаш, товарищи!