Год активного солнца - [199]

— И ты обвиняешь в этом науку? Физику?

Ироническая улыбка мелькает на губах обладателя стальных нервов. Мамука Торадзе заранее торжествует победу.

— Физика, уважаемый Нодар, и это вам известно не хуже меня, оказывает воздействие на жизнь человека, его внутренний мир и психику три или от силы четыре десятилетия. Где же было ваше искусство на протяжении десятков столетий? Почему оно не смогло переделать человека, почему оно не облагородило его душу?

— Сейчас отвечу…

— Я отвечу сам. Не подумайте, ради бога, что я о науке более высокого мнения, чем об искусстве. Мы, ученые, открыватели чудес, жрецы и создатели искусства. Моя позиция, кажется, вполне ясна. Я хочу лишь сказать, что искусство, литература, не смогли очистить душу человека, воспитать его. Оглянитесь на историю — человечеству было не до искусства. Человек всю свою жизнь нуждался. Нуждался в пище, в энергии, в самом необходимом для воспроизводства и сохранения жизни…

— Может, ты полагаешь, что сейчас у него стало больше времени? Может, ты думаешь, что сверхзвуковые самолеты высвободили человека? Новая ступень развития науки создала новую инерционную систему. У каждой эпохи есть своя инерция. Человеческая психика базируется на этой инерции и подчиняется ей. Одна инерционная система сменяется другой, и так до бесконечности. Человека никто не спрашивает, нравится ему та или иная инерция или нет. Он вынужден автоматически включаться в эту систему. Человек создает сверхзвуковые самолеты, ракеты, различные средства связи, но чем быстрее становятся эти средства, тем больший дефицит времени испытывает человек.

Пауза.

Я посмотрел на внимательно слушающего меня Гию. Я знаю, что он на моей стороне, и я хочу вычитать в глазах друга, куда склонилась чаша весов. Дато, зажав в зубах сигарету, смотрит на нас как завзятый зевака; ни за что не узнать, о чем он думает, чьи соображения разделяет. Заметив, что Мамука хочет воспользоваться паузой, я, едва передохнув, продолжаю.

— Чья тут вина? — риторически вопрошаю я. — Может несмотря на все свои способности и умения, человек уже не в состоянии господствовать над созданной им же самим техникой? Может, психологически и биологически человек отстает от опережающего движения собственной мысли? Может, наши тело, сердце, нервы пока еще не готовы выдержать конкуренцию с нашим разумом? Человеческий разум одолел множество барьеров, но может же быть, что его физико-психологические возможности не выносят подобных прыжков? Чем дальше идет наука, тем больше сужается сфера человеческой деятельности. Сознание постепенно перегружается такими знаниями, которые не приносят никакой пользы ни интеллекту, ни чувствам человека.

— Что ты имеешь в виду?

— Что? Сейчас доложу… — Я уже регулирую ритм спора сам, стараясь, чтобы Мамука не смог к нему приспособиться. — Каждый пассажир должен знать, что если вдруг какой-нибудь предмет упал на пути метрополитена, то прыгать за ним нельзя, ибо обе фазы электричества проходят по рельсам, а это опасно для жизни. Так ответьте мне, пожалуйста, что дает человеческой душе и его интеллекту знание элементарных правил техники безопасности? С другой стороны, по вполне понятным причинам, и не знать их невозможно. И человек вынужден учиться. Запас же полезных и бесполезных знаний растет безгранично. А продолжительность суток не увеличивается ни на йоту, как бы страстно мы этого ни желали. Двадцать четыре часа и ни секундой больше.

— Может, вы предлагаете остановить развитие науки и техники? Может, издать приказ, запрещающий мыслить?

Выражаясь шахматным языком, Мамука Торадзе сделал авантюрный ход.

— Мысль не остановить по очевидной причине — этого просто нельзя сделать. Не приписывай мне того, чего я не говорил. Если ты споришь ради эффекта, любой ценой добиваясь победы, то я могу доставить тебе это счастье и без лишних разговоров признать свое поражение.

— Я сказал это не в обиду!

— Да я и не обижаюсь. Если хочешь знать правду, я спорю не только с тобой, но и с собой тоже. Я просто высказываю свои соображения, вовсе не стремясь убедить либо переубедить тебя. Я проверяю свои соображения, выражаю свою тревогу, и если ты сумеешь рассеять мои страхи, я буду счастлив.

— Вы все же обиделись! — вызывающе говорит Мамука. Целеустремленной натуре Мамуки Торадзе претит ничья или победа с незначительным преимуществом, потому он и старается вывести меня из равновесия.

— Вовсе нет, мой дорогой! — Мамука прекрасно чувствует мою интонацию, но не подает виду. В ином случае он должен бы возмутиться. Тогда спор перешел бы в примитивную перепалку. — Я согласен с вами, что мысль остановить невозможно. Она со страшной скоростью летит вперед.

Небольшая пауза.

Воспользовавшись краткой передышкой, я закуриваю. Отогнав рукой дым, я продолжаю:

— Сегодня, как никогда, человек вовлечен в бешеный водоворот реки жизни. И кто тут управляет: человек ли рекой или река человеком? Не наступит ли такое время и притом довольно скоро, когда у человека не хватит сил господствовать над чудесами, созданными его же руками и разумом? Человеческий гений создает чудеса за чудесами, но сам-то человек остается тем же самым. Человек борется с природой. Ведь вся история его существования — борьба за открытие и подчинение тайн природы. Но все эти головокружительные успехи напоминают спортивные рекорды, их все еще устанавливают, но они постепенно приближаются к своему пределу. А что, если и у человеческих возможностей есть пределы? А что, если мы так и не сумеем до конца покорить природу? Не надо забывать, что и мы сами — дети природы, неделимая ее часть.