Гнев. История одной жизни. Книга первая - [94]
Ходоу-сердар вдруг замолчал, хотел что-то сказать и передумал. Затем произнес:
— Ладно, друзья, об этом после. А сейчас, Мирза-Мамед, веди всех в окопы, пусть там знакомятся с обстановкой.
Мы вышли из штаба. Я спрашиваю Мирза-Мамеда:
— Что он хотел сказать и умолчал?
— Думаю, Гусейнкули, какая-то опасность нависает над Гиляном. Боеприпасы на исходе, продукты кончаются. Лошадям корма тоже негде взять. Наверное, Ходоу изменит тактику борьбы… Так думаю, а вообще-то я знаю пока не больше твоего… Идем, сейчас познакомлю вас с пулеметчиками.
— А где они?
— Вон, на самых верхушках скал, там, где раньше жили лишь гордые орлы.
Сначала мы поднимались в гору, опираясь руками о колени, затем подъем стал еще круче — пришлось хвататься за камни, чтобы не полететь в пропасть. А перед самыми скалами мы поползли. На вершине горы — небольшая площадка. На ней шесть пулеметных гнезд. Совсем как орлиные. только покрепче. Пулеметы, захваченные у врага, установлены, так, что отсюда просматривается вся местность. Видна дорога, идущая к Гилянским воротам, палатки сипаев. Заметно, как вражеские солдаты ходят возле палаток. Вряд ли хоть один солдат из английской армии смог бы добраться до пулеметных гнезд. Если б их было тысячи тысяч и тогда бы не смогли взять эту заоблачную орлиную вершину.
Возле каждого пулеметного гнезда — походный телефон. Все телефонные аппараты, как и пулеметы, трофейные. Тянутся провода к штабу Ходоу-сердара, в эскадроны. При каждом пулемете — командир и два помощника. Пулеметчики сидят в укрытии, отдыхают, но не спускают глаз с предгорий и равнины, где расположен лагерь сипаев.
Ровно в дна часа дня начинается артобстрел. Мы как раз находимся на четвертой пулеметной точке. Наблюдаем, как внизу на равнине стреляют и попыхивают дымом пушки. Снаряды рвутся перед скалами или перелетают их. Попасть в пулеметное гнездо трудно. Мирза-Мамед спокойно поясняет:
— Англичане не знают точного расположения наших пулеметов. Стреляют наугад. Да и вряд ли навесным огнем они что-нибудь сделают. Гнездо можно разбить прямым попаданием, но для этого врагу надо взять гилянские порота, установить поближе орудия. Теперь пройдем на пятую точку, — зопет Мирза-Мамед, — Знаете, кто там командиром?
— Откуда нам знать. Мы в первый раз здесь! — говорит Аббас.
— Тогда для нас это будет сюрпризом, — смеется Мирза-Мамед и поторапливает нас. — Эй, командир, принимай гостей! — кричит он, не доходя до скалы, за которой укрылись пулеметчики.
Тотчас на зов выходит с биноклем в руках Суйрголь. Ба, друзья!.. Первого она почему-то обнимает Аббаса, а потом уж нас: меня и Ахмеда. С остальными здоровается за руку.
— Суйрголь, вы настоящий мужчина! — восторженно кричит Аббас. — Бы нисколько не похожи на себя. В Кучане, у отца Шамо мы вас видели совершенно и другом виде! Глазам своим трудно поверить!..
— Хватит быть женщиной, — шутливо и озорно отвечает она. — Женщиной я еще успею побыть, а вот мужчиной повоевать мне придется недолго. Как разобьем этих продажных шакалов, то опять придется надевать свои женские украшения. Вам ведь угождать надо!..
Медленно и как бы неохотно солнце скрылось за вершинами гор. В сумраке мы осторожно спустились вниз. В тягостном затишье над Гиляном наступила ночь. Мирза-Мамед повел нас в расположение своего эскадрона, чтобы передохнуть до утра. Эскадрой Мирза-Мамеда был в небольшом садике, который служил засадой для кавалеристом. Отсюда они нежданно набрасывались на сипаев, внезапными налетами отбивали их атаки.
Мы сидели у небольшого костра и неторопливо вели разговор. Я давно хотел узнать об Арефе, наконец спросил: где он и почему его здесь нет?
— Наш Ареф сейчас в Миянабаде, — тихо сказал Мирза-Мамед. — Там не меньше дел, чем здесь. Хлопотливая работа по снабжению армии, подготовка молодежи в ряды повстанцев — все это лежит на Арефе. Он больше всех связан с партией «Адалят», с газетами. Умный он человек, ей-богу!
Я слушал Мирза-Мамеда и меня распирало от гордости. Еще бы! Ареф — мой первый учитель и наставник. И не только мой: Ахмед тоже прошел у него школу любви к родине и ненависти к врагам. Скольких курдских юношей увлек он на священную борьбу. Вон они, его ученики. Всю ночь эти львы готовятся к завтрашним сражениям. По всему селу слышны их голоса.
До рассвета мы так и не сомкнули глаз. Разговор наш затух гораздо позже, чем в лагере погасли костры. Когда мы подумали о сне, восток уже был окрашен бордовым заревом утра. Было уже не до отдыха. Я сидел и смотрел на эскадронцев Мирза-Мамеда, которые спали под деревьями, бросив под голову седла или пиджаки. Лица спящих бойцов были измождены и выпиты войной. Но стоило солдату проснуться, как на лице его появлялась забота: приготовить к бою оружие, покормить коня, самому поесть. И вот уже на ногах бойцы, хлопочут, улыбаются. Спорят, рассказывают сны, едкие штучки…
С рассвета начинается движение. Куда-то скачут конники, спешат пехотинцы, покрикивают командиры. Всюду чувствуется напряженная суета подготовки к сражению…
И вот со стороны штаба показался на коне Ходоу-сердар. За ним — помощники. Курдскому полководцу только что сообщили по телефону, что по всем данным неприятель должен с минуты на минуту пойти в наступление.
...Гусейнкули Гулам-заде был активным участником бурных революционных событий в Иране, происходивших в 1926 г. Находясь на военной службе, он вступил в подпольную революционную организацию и с оружием в руках защищал права бедного курдского народа.Об этих драматических событиях, о подвигах героев курдского восстания повествуется во второй книге Г. Гулам-заде «Гнев», которая является продолжением первой книги, вышедшей под таким же названием.Над книгой работали на правах соавторов Ю. П. Белов и Н. Н. Золотарев.
Главные герои романа – К. Маркс и Ф. Энгельс – появляются перед читателем в напряженные дни революции 1848 – 1849 годов. Мы видим великих революционеров на всем протяжении их жизни: за письменным столом и на баррикадах, в редакционных кабинетах, в беседах с друзьями и в идейных спорах с противниками, в заботах о текущем дне и в размышлениях о будущем человечества – и всегда они остаются людьми большой души, глубокого ума, ярких, своеобразных характеров, людьми мысли, принципа, чести.Публикации автора о Марксе и Энгельсе: – отдельные рассказы в периодической печати (с 1959); – «Ничего, кроме всей жизни» (1971, 1975); – «Его назовут генералом» (1978); – «Эоловы арфы» (1982, 1983, 1986); – «Я все еще влюблен» (1987).
«Редко где найдется столько мрачных, резких и странных влияний на душу человека, как в Петербурге… Здесь и на улицах как в комнатах без форточек». Ф. М. Достоевский «Преступление и наказание» «… Петербург, не знаю почему, для меня всегда казался какою-то тайною. Еще с детства, почти затерянный, заброшенный в Петербург, я как-то все боялся его». Ф. М. Достоевский «Петербургские сновидения»Строительство Северной столицы началось на местах многочисленных языческих капищ и колдовских шведских местах. Именно это и послужило причиной того, что город стали считать проклятым. Плохой славой пользуется и Михайловский замок, где заговорщики убили Павла I.
Конец XIX века, научно-технический прогресс набирает темпы, вовсю идут дебаты по медицинским вопросам. Эмансипированная вдова Кора Сиборн после смерти мужа решает покинуть Лондон и перебраться в уютную деревушку в графстве Эссекс, где местным викарием служит Уилл Рэнсом. Уже который день деревня взбудоражена слухами о мифическом змее, что объявился в окрестных болотах и питается человеческой плотью. Кора, увлеченная натуралистка и энтузиастка научного знания, не верит ни в каких сказочных драконов и решает отыскать причину странных россказней.
Когда-то своим актерским талантом и красотой Вивьен покорила Голливуд. В лице очаровательного Джио Моретти она обрела любовь, после чего пара переехала в старинное родовое поместье. Сказка, о которой мечтает каждая женщина, стала явью. Но те дни канули в прошлое, блеск славы потускнел, а пламя любви угасло… Страшное событие, произошедшее в замке, разрушило счастье Вивьен. Теперь она живет в одиночестве в старинном особняке Барбароссы, храня его секреты. Но в жизни героини появляется молодая горничная Люси.
Генезис «интеллигентской» русофобии Б. Садовской попытался раскрыть в обращенной к эпохе императора Николая I повести «Кровавая звезда», масштабной по содержанию и поставленным вопросам. Повесть эту можно воспринимать в качестве своеобразного пролога к «Шестому часу»; впрочем, она, может быть, и написана как раз с этой целью. Кровавая звезда здесь — «темно-красный пятиугольник» (который после 1917 года большевики сделают своей государственной эмблемой), символ масонских кругов, по сути своей — такова концепция автора — антирусских, антиправославных, антимонархических. В «Кровавой звезде» рассказывается, как идеологам русофобии (иностранцам! — такой акцент важен для автора) удалось вовлечь в свои сети цесаревича Александра, будущего императора-освободителя Александра II.
Андрей Ефимович Зарин (1862–1929) известен российскому читателю своими историческими произведениями. В сборник включены два романа писателя: «Северный богатырь» — о событиях, происходивших в 1702 г. во время русско-шведской войны, и «Живой мертвец» — посвященный времени царствования императора Павла I. Они воссоздают жизнь России XVIII века.