Гнев. История одной жизни. Книга первая - [96]
Эти слова разносятся по Гиляну.
Мы обступили Мирза-Мамеда. Может, он знает для чего предводитель собирает всех. Нет, Мирза-Мамед ничего не знает про эту тревогу. Ясно одно, что Ходоу-сердар скажет что-то важное.
После обеда на площадь Гиляна начинают стягиваться со всех сторон отряды. Бородатые конники привязывают лошадей к заборам и деревьям, ищут знакомых, курят, ругаются, смеются. От людских голосов и ржания коней гудит Гилян.
Неподалеку от нас стоят девушки. Они сошлись в кучку, внимательно смотрят вдаль— туда, где холмы соединяются с каменными горами. Чего они там увидели? А! Оказывается, оттуда скачет отряд джигитов. Аббас пренебрежительно спрашивает:
— Красавицы, что вы хорошего увидели? Лошади — клячи, да и ездоки так себе…
— Это отряд Абдулали. У них — не клячи. Они — не так себе! — возмущается курносая девушка с родинкой на лбу.
— Вон оно что! — восклицает Аббас. — Тогда, конечно… Пойдемте, Гусо и Ахмед, встретим!..
Мы спешим к штабу Ходоу-сердара. Абдулали со своими всадниками остановился там. В сутолоке я пробираюсь к лихому командиру, чье имя давно уже наводит ужас на шахских солдат и англичан. Я ведь его хорошо знаю. И он меня должен помнить, встречались не раз. Я уже подошел к нему, руку поднял для приветствия, но в это время кто-то сзади зажал мне глаза. Мгновенно мысль: «Мухтар!» Только он один из моих друзей пользуется этой шуткой!
— Ну-ка отпусти, Мухтар-джан! — говорю и оборачиваюсь.
Он, Мухтар! Обнимаемся.
— Ой, Гусо, подожди! Задушишь!
— Чертов бородач! Завидую такой мужественной бороде! — шучу я. — Ну, рассказывай, как и что. Обо всем. О сельчанах…
— Эх, Гусо, многие погибли, — печально говорит Мухтар.
Он хотел сказать что-то еще, но запнулся.
— Говори, ничего не скрывай, Мухтар-джан! Ты ведь знаешь, я не из плаксивых…
— Погиб твой двоюродный брат, Мансур…
— Мансур?!
— Да, Гусо… Десять человек их погибло в том бою. Он был в нашем отряде, у Абдулали…
Меня охватила невыносимая жалость и печаль. Я чувствовал, как на глаза наворачивались слезы, но не мог подавить их. Горько я думал: «Сначала Шохаб, теперь — Мансур… Потом еще кто-то…»
Мухтар стал рассказывать, как это случилось. Я не перебивал его, слушал плохо, все время думал о смерти брата…
— Он погиб в тот день, когда мы штурмовали под Гиляном сипаев. Мансур был всего две недели в нашем отряде. Он подковал жеребца Абдулали и тот пригласил его в свой отряд…
Пока Мухтар рассказывал, нас окружили конники из отряда Абдулали: боджнурдцы, миянабадцы, киштанцы… Многих в лицо я знал. Они сочувственно кивали головами, то и дело подсказывали, уточняли рассказ Мухтара. Один из всадников сказал, что, мол, сам видел, как в Мансура выстрелил англичанин… Почти в упор. Мансур занес над его головой саблю, но опоздал. Не дошла стальная змея до зверюги!..
— Мать Мансура про это знает?
— Нет, Гусо, не знает. Мы так решили: пока не будем сообщать родным о гибели наших друзей…
Народ собрался. Ждем. Волнуемся. На пригорок, что возвышался на ровной площадке неподалеку от штаба, поднялись Аллаверды-сердар, Гусейн, Абдулали, Гулам-реза,
Мирза-Мамед и еще несколько командиров повстанческой армии. Последним подошел военачальник курдов Ходоу-сердар.
Вся армия, кроме сторожевых постов, собралась услышать важную весть. Тысячи глаз были обращены в сторону главнокомандующего. Он поднял руку. Успокоил собравшихся и начал говорить:
— Два месяца враги держали нас в блокаде. Атаковали, но не продвинулись ни на шаг. Инициатива в наших руках. Курды! Вы выдержали историческое испытание. Вы прославили свою Родину. Мы и дальше могли бы драться с врагом, не боясь его штыков и снарядов. Но, друзья!.. Слушайте меня, курды!.. Нам все-таки придется оставить позиции… Но это только на время. Поймите, братья, на время! Мы еще покажем подлым шакалам свои могучие клыки! Мы не сдаемся. Мы будем копить силы! Для решительного удара.
По рядам повстанцев прокатился ропот. Ходоу опять поднял руку.
— Голод и нехватка боеприпасов— вот наш враг, с которым мы не можем пока драться! Англичане блокировали весь Курдистан. Они обрекли на голод наши села, города. Армии негде брать продовольствие, нечем кормить лошадей. Англичане сделали это с помощью своих тегеранских пособников, которые давно запродали свою поганую честь и совесть за грязные стерлинги. Тегеранские марионетки и курдские ханы продали не только свою совесть, но они предали весь наш народ! Сейчас борьбу продолжать бессмысленно. Чтобы выиграть войну, нам надо собраться с силами, подготовиться для решительного штурма.
Ходоу замолчал. Народ тоже хранил напряженное, могучее молчание.
— Друзья, сегодня ровно в три часа ночи мы объединим все наши отряды в одно войско. Ударим по заслону врага в районе горы Гулил. После прорыва — по домам. Уходим в подполье. Приступайте к своим делам. Пройдет время, и мы вновь встретимся, друзья… Спасибо вам, курды, за доверие. Вы выдержали испытание. Вы верны своему народу. Настанет день и мы ручейками сольемся в огромное море. Ударим шквалом. Враг не устоит. До встречи, друзья!..
Наступила ночь. На склонах гор запылали костры. Но возле них никого не было. Никто не грел руки и не варил пишу. Люди были заняты другим. Все что можно грузили на лошадей, чистили винтовки, запасались боеприпасами… Патронов не всем хватало. Многие надеялись на коня да на острую саблю. Только бы прорвать заслон!..
...Гусейнкули Гулам-заде был активным участником бурных революционных событий в Иране, происходивших в 1926 г. Находясь на военной службе, он вступил в подпольную революционную организацию и с оружием в руках защищал права бедного курдского народа.Об этих драматических событиях, о подвигах героев курдского восстания повествуется во второй книге Г. Гулам-заде «Гнев», которая является продолжением первой книги, вышедшей под таким же названием.Над книгой работали на правах соавторов Ю. П. Белов и Н. Н. Золотарев.
Лили – мать, дочь и жена. А еще немного писательница. Вернее, она хотела ею стать, пока у нее не появились дети. Лили переживает личностный кризис и пытается понять, кем ей хочется быть на самом деле. Вивиан – идеальная жена для мужа-политика, посвятившая себя его карьере. Но однажды он требует от нее услугу… слишком унизительную, чтобы согласиться. Вивиан готова бежать из родного дома. Это изменит ее жизнь. Ветхозаветная Есфирь – сильная женщина, что переломила ход библейской истории. Но что о ней могла бы рассказать царица Вашти, ее главная соперница, нареченная в истории «нечестивой царицей»? «Утерянная книга В.» – захватывающий роман Анны Соломон, в котором судьбы людей из разных исторических эпох пересекаются удивительным образом, показывая, как изменилась за тысячу лет жизнь женщины.«Увлекательная история о мечтах, дисбалансе сил и стремлении к самоопределению».
Книга состоит из коротких рассказов, которые перенесут юного читателя в начало XX века. Она посвящена событиям Русско-японской войны. Рассказы адресованы детям среднего и старшего школьного возраста, но будут интересны и взрослым.
История борьбы, мечты, любви и семьи одной женщины на фоне жесткой классовой вражды и трагедии двух Мировых войн… Казалось, что размеренная жизнь обитателей Истерли Холла будет идти своим чередом на протяжении долгих лет. Внутренние механизмы дома работали как часы, пока не вмешалась война. Кухарка Эви Форбс проводит дни в ожидании писем с Западного фронта, где сражаются ее жених и ее брат. Усадьбу превратили в военный госпиталь, и несмотря на скудость средств и перебои с поставкой продуктов, девушка исполнена решимости предоставить уход и пропитание всем нуждающимся.
«Махабхарата» без богов, без демонов, без чудес. «Махабхарата», представленная с точки зрения Кауравов. Все действующие лица — обычные люди, со своими достоинствами и недостатками, страстями и амбициями. Всегда ли заветы древних писаний верны? Можно ли оправдать любой поступок судьбой, предназначением или вмешательством богов? Что важнее — долг, дружба, любовь, власть или богатство? Кто даст ответы на извечные вопросы — боги или люди? Предлагаю к ознакомлению мой любительский перевод первой части книги «Аджайя» индийского писателя Ананда Нилакантана.
Рассказ о жизни великого композитора Людвига ван Бетховена. Трагическая судьба композитора воссоздана начиная с его детства. Напряженное повествование развертывается на фоне исторических событий того времени.
Пятьсот лет назад тверской купец Афанасий Никитин — первым русским путешественником — попал за три моря, в далекую Индию. Около четырех лет пробыл он там и о том, что видел и узнал, оставил записки. По ним и написана эта повесть.