Глемба - [50]

Глемба посмотрел на меня с таким превосходством и задорным блеском в глазах, будто охотник при виде ничего не подозревающей дичи, которая сама идет в руки. «Ага, попался!» — говорил его взгляд. Он поудобнее устроился на стуле и напыжился.

— Вовсе нет! — воскликнул он. — Существование в рамках государства не является абсолютной целью человека! Государство — это всего лишь средство для формирования при определенных условиях идеального общества. И целью государства, как любого человеческого института, служащего лишь средством, является самоуправление. Цель каждого правления в том, чтобы сделать правление излишним.

— Но господин Глемба! — вскричал тут я. — Вы рубите сук, на котором сидите. Правление — ваш пунктик, без него вы останетесь на бобах…

— За меня не бойтесь, — ухмыльнулся Глемба с видом охотника, который уже подстрелил дичь и теперь наблюдает за ее агонией, — я без дела не останусь. Процесс отмирания государства потребовал бы десятки тысяч лет… А пока что и мне сидеть сложа руки не придется… — Он вдруг посерьезнел, словно ему надоели эти детские забавы и он решил вести себя, как подобает взрослому. — Что же касается управления, то в нем и тогда не отпадет надобность, когда перестанет существовать государство. Необходимо будет человеческое самоуправление, то есть взаимное самоуправление. Это будет период, когда вместо силы и хитрости, с которыми мы связываем управление государством, люди признают высшим судьей чистый разум. Подчеркиваю: только признают, потому что людям и тогда будет свойственно заблуждаться и по ошибке они смогут обидеть ближнего, но в каждом необходимо должна быть добрая воля, чтобы суметь избавиться от заблуждений, а избавившись от них, отказаться от своих прежних ошибочных утверждений и поправить нанесенный ими ущерб.

10

Витийствованиям Глембы положил конец приход Ярабы. Я демонстративно подчеркнул свою радость и высказался в том духе, что, мол, слава богу, не все на селе горазды языком трепать, а иные не прочь и делом заняться…

Яраба даже не зашел в комнату, сослался на спешку и сказал, что просто хотел бы сделать точные замеры на крыше, чтобы потом раздобыть нужный материал.

Я, разумеется, вышел к нему, а за мной, подстрекаемая любопытством, последовала и жена, успев, правда, на потеху всей компании живописать, как в кухне с потолка, прямо у нее над головой, свесилась нога Ярабы.

В конце концов все до единого выбрались во двор поглазеть на порушенную кровлю и виновника происшествия, который с головой ушел в прикидки и расчеты.

Глемба тоже явился тут как тут, но не наблюдать, а, конечно же, поучать.

— Как думаешь браться? — спросил он Ярабу, который молча размышлял, а потом делал какие-то пометки на клочке бумаги.

Яраба явно без энтузиазма воспринял этот интерес к своей работе, но что-то сказал ему насчет стропил.

— Так ничего не выйдет, — заявил Глемба.

— А по-моему, выйдет, — тотчас же возразил я.

Глемба глянул на меня, как бык на красную тряпку.

— Кому ж лучше знать, как не вам!

— Я, может, и не знаю, зато господин Яраба в этом деле разбирается!

— Да ни черта он не разбирается! — Тут Глемба повернулся к Ярабе, считая совершенно бессмысленным посвящать меня в специальные вопросы. — Разве можно туда полудюймовки ставить? Отойти не успеешь, снова все обвалится!.. И не плотничьи скобы надо ставить, а клинья вбивать.

Яраба терпеливо похмыкивал, а затем попытался отстаивать свои соображения, чем только вовлек Глембу в еще более ожесточенный спор. Под конец Ярабе надоела эта словесная баталия, он спрятал в карман карандаш и клочок бумаги с пометками, обвел всех присутствующих взглядом и сказал:

— Ну тогда пусть вам и чинит тот, кто семи пядей во лбу! Бывайте здоровы!

И ушел.

— Господин Яраба! — дрогнувшим голосом крикнула ему вслед моя жена, но Яраба не остановился.

— Такие последствия неизбежны, — сказал я Лаци, обведя взглядом всю оторопело застывшую компанию, — если «целенаправленная общность разумных существ», пользуясь терминологией Канта, действует неразумно… — Я свирепо оскалился на Глембу. — Кто теперь станет приводить крышу в порядок?!

Глемба, который, по-моему, и сам растерялся от неожиданной вспышки Ярабы, попытался сохранить невозмутимость. Потерев кончик носа, он буркнул:

— Вот ужо как с ульями покончу…

— Сыт я по горло вашими обещаниями и вашими услугами! — отрезал я. — Ничего нам от вас не надо: ни дароприношений ваших, ни общества вашего! Хватит, натерпелись!

Я дошел до белого каления, и все споры-разговоры на том были кончены. Глемба схватился за грудь, будто сраженный выстрелом в сердце, глаза его сузились; он, как по команде, повернулся — и был таков. Жена и ему вдогонку послала умоляющий вздох, но, конечно, напрасный.

ГЛАВА ПЯТАЯ

1

— Всему есть предел! — воскликнула жена, чуть не плача.

— Какой еще предел? — кипятился я. — Затащила меня в эту могильную яму, и я тут мучайся, надрывайся, трать драгоценные дни отдыха на какие-то бессмысленные, идиотские усилия, и, спрашивается, чего ради?

— Ради тебя мы здесь! — оборвала меня жена.

— Не ради меня, а ради ребенка! Впрочем, безразлично, ради кого! Мне осточертело, что ты мне на шею вешаешь всякого деревенского дурачка вроде Глембы…