Глаза надежды - [12]
Теперь Алексей догадался, что тут происходит на его глазах.
— Николай Николаевич! — Позвал бородатый мужичок. — Мне может лодку-то отогнать?
— Нет, дорогой, нет. Ты, брат любезный, в лодку-то садись, да отплыви чуть от берега и прямо напротив меня.
— Да я уж полноте…, барин…
— Давай, дорогой, давай. Ты и есть мой сюжет.
Нечего делать, но мужичок с охотой быстро спустил свою лодку опять на воду и отплыл на некоторое расстояние от берега. Тем временем фотограф окончатильно приладил свою камеру на штатив и, прильнув к волшебному ящичку, начал колдовать над экспозицией. Мужичок с лодки поглядывал в его сторону и буд-то чего-то ждал, какой-то команды. Наконец фотограф поднял вверх руку. Мужичок крепче взялся за весло. Мгновение…
— Плыви к берегу, дорогой! — Радостно позвал фотограф.
Алексей, наблюдая происходящее со стороны, поймал себя на мысли, что сюжет этот до боли ему знаком. Он лихорадочно перебирал в памяти, где он мог видеть подобное? Впрочем, с нами часто бывает так, что происходящее сейчас кажется уже было когда-то.
«Но нет, где же я видел этот сюжет?! Боже! Да ведь на одной из моих краеведческих фотографий было нечто подобное. Постой! Постой-постой! А какой же год? Там был 1901…».
Алексей медленно привстал с камушка, на котором сидел. Широко раскрытыми от удивления глазами он смотрел, как муромский фотограф Сажин складывает своё не хитрое оборудование, как мужичок-лодочник помогает ему, и как они медленно отчаливают от берега. Только теперь Алексей заметил, что в перспективе их движения от берега на противоположной стороне его виднеется дом Журавлёва, взорванный в 2001 году, а на горе собор Рождества Богородицы, уничтоженный ещё в 1940-е годы. Есть там и веранда — смотровая площадка с Окского сада на Оку. А чуть выше, над кронами деревьев, виднелись маковки колоколен храмов, разгромленных в 1930-х годах.
«Господи! — Воскликнул Алексей не про себя, а вслух. — Да ведь это Муром начала XX столетия. Ну да, точно так. Нет, не может этого быть. Но ведь я вижу это, я вижу это…».
Он стоял заворожённый и от восторга готов был кричать. Взгляд его пробежал всю панораму Мурома. Да, все храмы древнейшего города были на своих местах. Ему захотелось побелиться своей радостью с кем-нибудь, хотя бы с этим старичком, что стоит неподалёку.
«Вот это видение? — Думал про себя Алексей. — Интерестно, а этот старичок тоже видит тоже, что и я? И где же волшебные очки Эдика?! При чём тут волшебные очки Эдика?!».
Алексей радостно прагал вокруг камушка, под которым как раз и были зарыты эти самые волшебные очки. Старичок, между тем, хитро улыбнулся и потихоньку пошёл вдоль берега…
Тем временем Никифор продолжал сидеть на песочке и играть в него вместе со своим медвежоночком по имени Кузя. В какой-то момент он решил заняться серьёзным строительством плотины и сказал: «А ты посиди пока». Медвежонок Кузя покорно сидел за спиною Никифора и наблюдал за тем, как маленькие ручонки возводят грандиозный проект. Ни кто из них не заметил, как кто-то приблизился.
— Похоже, мы здесь никогда не были. — Проговорила Дарушка, суровым взглядом обозревая панораму города.
— Нет, — возразила Джесулька, — чувствую, это и есть тот город. Кажется, добрались.
— Может спросить кого, уточнить? Стоит ли перебираться на другой берег? Вот хотя бы у этого мальчика, что играет в песке.
— Ты спроси, — ответила Джесси, а я пока здесь передохну, запыхалась от жары.
Дарушка осторожно подошла к Никифору и со стороны казалось, будто о чём-то спрашивает его. Джесулька отдыхала поодаль, внимально наблюдая за дочкой. Она не решалась приблизиться, ибо видела, что за спиною играющего в песочек мальчика сидит ещё кто-то и не шевелится. Дарушка же сразу догадалась, что плюшевый медвежонок всего лишь игрушка, которого и обнюхивать-то незачем, но Джесси с детства боялась их. Однако что-то насторожило её, привлекло пристальное внимание, подавило страх и заставило медленно приближаться.
Дарушка уже возвращалась с вестию, что маленький мальчик настолько мал, что ничего не знает. Она удивилась, почему мама сама теперь приближается к нему. Мопсы осторожно, недоверчиво подошли сзади. Никифор обернулся. Теперь он видел две пары огромных внимательных глаз, смотрящих не моргая в его глаза. Эти пары никак не могли его узнать, равно как и он не мог узнать их. Между этими существами была какая-то нивидимая притягательная сила, о которой словом не скажешь и чувством не передашь.
Никифор вдруг снова стал заниматься постройкой своей плотины. Казалось, начилие неожиданных зрителей заставило его работать усерднее и ответственнее; он даже кряхтел от старания. Джесуля, поняв, что опасности он маленького мальчика никакой, приблизилась на расстояние скока к предмету своего внимания. Она села напротив и смотрела на этот предмет пристально. Дарушка ничего не понимала и терпению от созерцательности мамы пришёл конец. Вообще, Джесулька по жизни отличалась удивительной созерцательностью, а Дарушка была не такой.
— Мама! Ну что мы сидим?
— Видишь ли ты этот предмет? — Тихо прошептала Джесуля.
— Вижу. — Недоумённо кивнула Дарушка.
Стихи, написанные в период с 1988 по 1992 годы. Мысли молодого человека об ушедшем детстве, проходящей юности. Воспоминания о школьных друзьях. Первая любовь. Размышления о родителях. Размышления о вере, о своей малой родине, о достопримечательностях прошлого, об истории малого отечества.
Герои рассказов — молодые люди, перешагнувшие из советского прошлого в девяностые и, несмотря на жизненные обстоятельства, старающиеся сохранить в себе нравственное начало, приобретённое в другой стране.
Воспоминания двух друзей о своём детстве, прошедшем в 1970-е годы. Истории, произошедшие с ними, а также другими, запомненные и записанные в школьных сочинениях.
Однажды окружающий мир начинает рушиться. Незнакомые места и странные персонажи вытесняют привычную реальность. Страх поглощает и очень хочется вернуться к привычной жизни. Но есть ли куда возвращаться?
Проснувшись рано утром Том Андерс осознал, что его жизнь – это всего-лишь иллюзия. Вокруг пустые, незнакомые лица, а грань между сном и реальностью окончательно размыта. Он пытается вспомнить самого себя, старается найти дорогу домой, но все сильнее проваливается в пучину безысходности и абсурда.
Когда твой парень общается со своей бывшей, интеллектуальной красоткой, звездой Инстаграма и тонкой столичной штучкой, – как здесь не ревновать? Вот Юханна и ревнует. Не спит ночами, просматривает фотографии Норы, закатывает Эмилю громкие скандалы. И отравляет, отравляет себя и свои отношения. Да и все вокруг тоже. «Гори, Осло, гори» – автобиографический роман молодой шведской писательницы о любовном треугольнике между тремя людьми и тремя скандинавскими столицами: Юханной из Стокгольма, Эмилем из Копенгагена и Норой из Осло.
Книга посвящается 60-летию вооруженного народного восстания в Болгарии в сентябре 1923 года. В произведениях известного болгарского писателя повествуется о видных деятелях мирового коммунистического движения Георгии Димитрове и Василе Коларове, командирах повстанческих отрядов Георгии Дамянове и Христо Михайлове, о героях-повстанцах, представителях различных слоев болгарского народа, объединившихся в борьбе против монархического гнета, за установление народной власти. Автор раскрывает богатые боевые и революционные традиции болгарского народа, показывает преемственность поколений болгарских революционеров. Книга представит интерес для широкого круга читателей.
Французская романистка Карин Тюиль, выпустившая более десяти успешных книг, стала по-настоящему знаменитой с выходом в 2019 году романа «Дела человеческие», в центре которого громкий судебный процесс об изнасиловании и «серой зоне» согласия. На наших глазах расстается блестящая парижская пара – популярный телеведущий, любимец публики Жан Фарель и его жена Клер, известная журналистка, отстаивающая права женщин. Надлом происходит и в другой семье: лицейский преподаватель Адам Визман теряет голову от любви к Клер, отвечающей ему взаимностью.
Селеста Барбер – актриса и комик из Австралии. Несколько лет назад она начала публиковать в своем инстаграм-аккаунте пародии на инста-див и фешен-съемки, где девушки с идеальными телами сидят в претенциозных позах, артистично изгибаются или непринужденно пьют утренний смузи в одном белье. Нужно сказать, что Селеста родила двоих детей и размер ее одежды совсем не S. За восемнадцать месяцев количество ее подписчиков выросло до 3 миллионов. Она стала живым воплощением той женской части инстаграма, что наблюдает за глянцевыми картинками со смесью скепсиса, зависти и восхищения, – то есть большинства женщин, у которых слишком много забот, чтобы с непринужденным видом жевать лист органического салата или медитировать на морском побережье с укладкой и макияжем.