Глаза надежды - [11]

— А почему ты грустишь?

— Никто не любит меня.

— Тогда давай дружить?

— Давай!

Варкуша сидел на люке и поклёвывал размокшие хлебные крошки. Крысонька была сыта и просто поглядывала на него с интересом. Не переставая заниматься крошками, Варкуша рассказывал своей новой подруге невероятнейшую историю, произошедшую с его другом Сизариком.

— И чем же всё закончилось? — Поинтересовалась Крысонька.

— В том-то всё и дело, что история эта ещё не закончилась.

— А чем я могу помочь? Может быть я могу чем-нибудь помочь?

Варкуша на миг оторвался от крошек и задумался. Затем вновь принялся торопливо клевать:

— Наверное, можешь, если проникнешь в один дом и узнаешь время.

— Какое время?

— Время чего, а не какое.

— Так время чего?

— А это я и сам пока не знаю. — Задумчиво произнёс Варкуша. — Это тайна. Большая тайна. Но может быть мой друг Сизарик вскоре расскажет мне её.

* * *

Однажды, несколько лет позднее, Эдик сам приехал в большой город, но не для того, чтобы повидаться с Алексеем; свой приезд он сохранил в тайне. И как только он увидел в свои новые волшебные очки бегущих по аллее мопсов, то бросился бежать к Яузе, скрылся в кустах и горько-горько плакал. Затем вернулся в Муром, пошёл на противоположный берег Оки и зарыл там под камушком свои волшебные очки, дав при этом слово, что ничего подобного больше изобретать не будет.

С той поры прошло ещё сколько-то лет и, отчаявшись найти хозяина в большом городе, Джесулька вдруг вспомнила о Муроме, куда Алексей ездил к своим родителям и конечно же брал её с собою. «Так может он там, хозяин-то?» — подумала она. Дарушка в то время что-то захандрила.

— Не могу я больше скитаться с тобою, мама. — Хныкала она. — Может вернёмся к прежним местам или примкнём куда-нибудь?

— А как же Павлик?

— Какой Павлик?

— Ты разве не помнишь? Впрочем, действительно не помнишь, ведь тебе тогда ещё не исполнилось даже и двух месяцев.

— Расскажи мне.

И Джесулька рассказала Дарушке историю про маленького мальчика Павлика, который в детстве много болел и оттого всегда ходил закутанным в платочек. Чтобы как-то отвлечь мальчишечку от страданий, Алексей привёз мопсов в Муром. Павлика привели к нему домой, где он и увидел маленькую ещё Дарушку. Передать состояние ребёнка мы не можем, но осталась одна фотография, где всё сказано и без слов. Дарушка жила тогда в Муроме целых две недели и Павлик каждый день приходил смотреть на неё. Потом пришло время расставанья, но, удивительное дело, мальчик поправился и больше уже так не болел.

— Он живёт воспоминаниями о тебе. — Сказала Джесулька.

— Мальчик Павлик. — Проговорила Дарушка. — Я ничего не помню.

— А он помнит. Ты понимаешь, что мы нужны им, лудям-то.

Мальчику Павлику никогда не суждено больше было увидеть ни Дарушку, ни Джесульку, но впечатления о той встрече он сохранил на всю жизнь и всякий раз, беря в руки фотокарточку, сделанную его дядей в момент их встречи с крохотным мопсиком, его глаза наполнялись слезами радости и грусти. Помнили об этой встрече и некоторые взрослые, но они хранили молчание.

* * *

И вот Алексей с Никифором на противоположном берегу реки, от куда открывается удивительной красоты вид на город Муром. Было тепло и тихо — поздняя весна или раннее лето. Папа с сыном переправились на пароме и при этом старались не смотреть на город. «Вот когда придём на место, тогда и посмотрим», — решили они. Маленький Никифор сам ещё не много соображал, но слушал папу.

Паром отправился в обратный путь, а отец с сыном неторопливо пошли по берегу. Через какое-то время остановились; внутреннее чувство подсказало, что именно отсюда лучше всего наблюдадь панораму города. Никифор сел на песочек играть своим мишкой, которого с детства всюду брал с собой; других игрушек у него и не было. Алексей же, надышавшись полной грудью свежего речного воздуха, решил подойти к какому-то человеку, который стоял не вдалеке и просто смотрел на город.

— Добрый день! И мы тоже гуляем. — Поприветствовал Алексей незнакомца, присаживаясь на камушек.

— Здравствуй-здравствуй, сынок! — Ответил незнакомец не оборачиваясь.

Но Алексей увидел, что это был уже давольно старый человек, больше похожий на ветхого дедушку. В действительности это и был тот самый старичок из вагона, который когда-то давно ехал с Алексеем в Арзамас, только сейчас Алексей не признал его.

Оба смотрели вдаль, где на высоком противоположном берегу раскинулся Муром. Внимание Алексея привлекла одинокая лодочка, которая медленно приближалась на их сторону. В лодочке было два человека. Один управлял веслом, cтоя на корме, а другой просто сидел. На коленях второго был какой-то ящик, который тот бережно придерживал. Ветра не было вовсе, река, казалось, стояла, как озеро. Лодочка приближалась так медленно, что, наблюдая за нею, можно было задремать. Но спешить Алексею было некуда.

Наконец она причалила. Не обращая на Алексея и старичка никакого внимания, двое мужчин высадились из неё. Один из них, с огромной бородой, вытащил лодку на берег и затем стал помогать второму выгружать какое-то оборудование. Второй, интелигентного вида средних лет молодой человек, не расставался со своим ящиком, но отдавал какие-то распоряжения. Выбрав подходящее место на берегу, они стали собирать какую-то конструкцию, поверх котой и был укреплён дорогой ящик.