Глаз времени - [117]

Но даже царь оказался бессилен в сложившейся ситуации. Его крохотные суденышки не могли выжить в открытом море дольше, чем несколько дней, не приставая к берегу. Да и спокойные слова советников убедили его в том, что западная сторона нового мира могла еще некоторое время подождать. Так, с большой неохотой, перемешивающейся с предвкушением будущих приключений, Александр согласился повернуть обратно.

Флот двигался у южных границ Средиземного моря, вдоль африканского побережья. На этот раз их плавание было непримечательным, а берега — явно необитаемыми.

Байсеза снова замкнулась в себе. Недели, проведенные в царской экспедиции, вырвали ее из плена интенсивного общения с Глазом и дали возможность хорошенько поразмыслить над тем, что ей удалось узнать. Теперь же пустынные морские просторы и необитаемые владения суши пробудили в ее голове загадки Глаза.

Абдикадир и особенно Джош старались вывести ее из этого состояния. Как-то ночью, когда они втроем сидели на палубе, Джош сказал:

— Я до сих пор не понимаю, как ты можешь это знать. Когда я гляжу на Глаз, то не чувствую ничего. Готов поверить в то, что в каждом из нас таится способность чувствовать других, что разум каждого, который подобен пене на волнах темного океана времени, каким-то образом находит других, таких как он. Для меня Глаз — ужасно огромная загадка, в которой явно заключена невероятная сила… но сила машины, а не разума.

— Глаз — не разум, а средство связи с разумом, — сказала Байсеза. — Они подобны теням в конце темного коридора. Но они там. — В человеческом языке не существовало слов, способных объяснить ее ощущения, потому что, как подозревала она, ни один человек ранее с таким не сталкивался. — Ты должен мне поверить, Джош.

Он сильнее прижал ее к себе и сказал:

— Я верю и доверяю тебе, иначе бы меня здесь не было…

— Знаешь, иногда мне кажется, что все эти фрагменты разных эпох, которые мы посещали, просто… кусочки иллюзии, осколки сна.

Абдикадир нахмурился, в его голубых глазах отражался свет от масляных ламп.

— Что ты имеешь в виду? — спросил он.

Женщина с трудом смогла объяснить свои ощущения.

— Мне кажется, что в каком-то смысле мы сами находимся в Глазе, — сказала она и перешла на надежный язык физики. — Представь себе это следующим образом. В основе нашей действительности лежат…

— Крохотные струны, — подсказал Джош.

— Правильно. Они действительно похожи на струны у скрипки. Они могут по-разному располагаться над своим внутренним слоем, над декой. Представьте себе петли, которые свободно охватывают поверхность деки, тогда как другие ее сжимают. Если изменить размеры слоя — скажем, сделать его толще, — то энергия, создаваемая намотанными струнами, увеличится, а вот энергия колебаний петель — уменьшится. И все это отразится на видимой нами части Вселенной. Если изменения продлятся достаточно долго, то размеры, длинный и короткий, поменяются местами… Между ними существует обратно пропорциональная зависимость…

Джош покачал головой.

— Ты меня совсем запутала.

— Кажется, она хочет сказать, что в этой физической модели очень большие расстояния и очень малые каким-то образом эквиваленты, — постарался объяснить Абдикадир.

— Да, — сказала Байсеза. — Именно так. Если правильно взглянуть на Вселенную и атом, станет видно, что они — просто противоположности друг другу.

— А Глаз? — спросил Джош.

— Глаз содержит мое изображение, — сказала она, — подобно тому, как на сетчатку моего глаза проецируется твое изображение, Джош. Но мне кажется, что в случае Глаза реальность моего изображения, как и всего мира, является более чем простой проекцией.

Абдикадир сдвинул брови.

— Получается, что искривленные образы в Глазе — не просто отражения нашей действительности. И воздействуя на эти образы, Глаз как-то способен управлять тем, что происходит во внешнем мире. Возможно, так ему удалось вызвать Слияние. Это ты хочешь сказать?

— Напоминает колдовство с куклой вуду, — сказал Джош, придя в восторг оттого, что понял идею. — Глаз содержит в себе куклу вуду целого мира… Но Абдикадир ведь не совсем прав, да, Байсеза? Глаз сам ничего не делает. Ты сказала, что каким бы невероятным он ни был, это всего лишь инструмент. И еще ты рассказывала нам, что чувствуешь за Глазом присутствие тех, кто на самом деле им управляет. Значит, Глаз не является каким-то существом с дьявольской силой. Он просто… э… э…

— Пульт управления, — прошептала женщина. — Я всегда знала, что ты сообразительный, Джош.

— Ага, — задумчиво сказал Абдикадир. — Кажется, я начинаю понимать. Ты считаешь, что у тебя появился своего рода доступ к этому пульту и ты можешь воздействовать на Глаз. Но именно это тебя пугает.

Байсеза не смогла выдержать его проницательный взгляд и опустила глаза.

— Но если ты способна влиять на Глаз, что ты у него попросила? — спросил Джош, недоумевая.

Лейтенант отвернулась от них и сказала:

— Попросила вернуть меня домой. И кажется…

— Что?

— Возможно, он это сделает.

Потрясенные услышанным, Абдикадир и Джош не могли произнести ни слова. Но Байсеза наконец поведала друзьям об этом и теперь не сомневалась, что, когда их путешествие завершится, ей придется снова предстать перед Глазом, чтобы заставить его выполнить ее желание или умереть, пытаясь от него этого добиться.