Глаз времени - [115]

Греция оказалась безлюдной. Не важно, как глубоко поисковые отряды Александра проникали в густую чащу леса, который покрывал большую часть континента, следов величественных греческих городов, таких как Афины, Спарта или Фивы, им обнаружить не удавалось. Люди им тоже редко встречались: лазутчики сообщили, что видели несколько одичалых соплеменников и тех, кого они описывали словом «недочеловек». Не особо на что-то надеясь, а скорее для проверки, царь послал людей на север в Македонию, чтобы узнать, что осталось от его родины. Воины вернулись через несколько недель и привезли неутешительные вести.

— Кажется, что теперь в Греции точно больше львов, чем философов, — с глубокой тоской в голосе сказал Александр.

Байсеза печально заметила, что даже у львов дела шли неважно.

Всюду, где им доводилось побывать, им бросались в глаза следы экологической катастрофы. Леса в Греции медленно гибли, и им на смену приходили пустоши, поросшие кустарниками и низкорослыми деревьями. Земли Турции солнце начисто лишило какой-либо жизни, и теперь они были рыжевато-коричневого цвета.

— Красные, как на Марсе, — сказал Абдикадир, вернувшись из похода.

Когда они обследовали остров, который когда-то назывался Крит, Джош спросил:

— Вы заметили, как мало здесь птиц?

Сложно было точно оценить масштабы потерь, так же как и предположить, что могло попасть в Мир после Слияния. Но Байсеза подозревала, что повсюду полным ходом шла массовая гибель растений и животных, о причинах которой приходилось только догадываться.

— Должно быть, именно смешение всех и вся нанесло огромный вред Миру, — сказала Байсеза.

Но Джош с ней не согласился.

— Но… мамонты в Париже! Саблезубые тигры в Римском Колизее! — сказал он. — Мир — совокупность разрозненных фрагментов, как калейдоскоп, и когда ты смотришь на него, то видишь такую же красивую картинку.

— Да, но когда бы ни происходило смешение населения, оно всегда оканчивалось вымиранием. Так было, когда Северную и Южную Америку соединили сухопутным мостом. Люди привезли с собой крыс, коз и других животных, чтобы уничтожить местную фауну. Подобное творится и сейчас. Существа из глубин ледникового периода живут бок о бок с грызунами из современных мегаполисов, причем в климате, который не подходит ни тем, ни другим. Кто бы ни пережил Слияние, он начинает уничтожать соседей, чтобы те, в свою очередь, не уничтожили его.

— Прямо как мы, — заметил Абдикадир. — Люди тоже не терпят того, что приходится с кем-то делить территорию.

— Повсюду, должно быть, происходят разрушения, — продолжала Байсеза. — Может быть, поэтому мы подвергаемся нашествию насекомых, которое является признаком нездоровой экологии. Наверное, в прежних границах бушуют болезни. Я удивлена, что у нас еще не случилось ни одной вспышки настоящей эпидемии.

— Люди слишком широко разбросаны друг от друга, — заметил Абдикадир, — вероятно, поэтому нам еще так везет…

— Но на дереве нет ни одной поющей птицы! — пожаловался Джош.

— Птицы — первый звоночек беды, Джош, — сказала Байсеза. — Они уязвимы… их места обитания — заболоченные луга и пляжи — легко разрушаются, когда происходят климатические изменения. Исчезновение птиц — это плохой знак.

— Но раз такое происходит с животными… — Американец стукнул кулаком по борту судна. — Мы должны что-то предпринять.

Абдикадир рассмеялся, но сразу же остановился.

— Что именно?

— Не издевайся, — сказал Джош. Пытаясь что-нибудь придумать, он начал беспорядочно двигать руками. — Соберем зверей в зоопарках или заповедниках. То же самое проделаем с растениями. И с птицами и насекомыми — особенно с птицами! А когда все наладится, то просто выпустим их на свободу…

— И позволим новому Эдему самому себя создать? — спросила Байсеза. — Милый мой Джош, мы совсем над тобой не издеваемся. Твою идею с зоопарками нужно обязательно передать Александру: если мамонты и пещерные медведи вновь вернулись к жизни, давайте сохраним нескольких. Но все то, что мы с таким трудом узнали о Мире, куда сложнее… Сохранение экосферы, не говоря уже об ее восстановлении, — не такое простое дело, как кажется, особенно если учесть тот факт, что мы никогда толком не понимали, как она устроена. Она не статична, а динамична и живет циклично… Вымирание — явление, которого не избежать. Они случаются и в лучшие времена. Не важно, что мы можем предпринять, но остановить процесс не удастся.

— И что же нам делать? — спросил Джош. — Просто сидеть сложа руки и смириться со всем, что бы ни уготовила нам судьба?

— Нет, — ответила Байсеза. — Но нужно знать, где заканчиваются наши возможности. Нас всего горстка. Нам не под силу спасти мир, Джош. Мы даже не знаем, как это сделать. Большим достижением станет для нас то, если мы сами сможем выжить. Нам следует быть терпеливыми.

— Терпеливыми — это верно, — мрачно сказал Абдикадир. — Вот только понадобились доли секунды для того, чтобы раны от Слияния появились. И понадобятся миллионы лет, чтобы они зажили…

— И судьба здесь ни при чем, — сказал Джош. — Если бы боги Глаза были достаточно мудры, чтобы разорвать на части пространство и время, разве не могли они в таком случае предвидеть последствия, которыми обернется их поступок для нашей экологии?