Глаз времени - [113]

— Люди-обезьяны не могут покинуть клетку, — сказал Абдикадир. — Но ты — человек. Покажи этой штуке, что она не может тебя контролировать. Едем, Байсеза.

— Не говори ерунды, — сказала женщина устало и добавила: — Кейси.

— А что Кейси?

— Я поручу ему меня заменять. Не македонцу, и уж тем более не какому-то британцу, что будет еще хуже, потому что он будет уверен, что все понимает.

Джош и Абдикадир переглянулись.

— Уверен, он точно согласится, если только не я попрошу его об этом, — бодро сказал Джош.

Байсеза пристально посмотрела на Глаз.

— Я вернусь, слышите меня, подонки? И не обижайте Кейси. Не забывайте о том, что я знаю о вас куда больше, чем им пока рассказала…

Абдикадир нахмурился.

— Байсеза? Это ты о чем?

«О том, что я знаю, как вернуться домой», — сказала про себя Байсеза. Но она не могла им об этом рассказать, пока не могла.

Она поднялась на ноги.

— И когда мы отправляемся?

40. Прогулка по озеру

Их плавание должно было начаться в Александрии. Оттуда они поплывут вдоль замысловатого побережья Средиземноморья: из Египта их корабли возьмут курс на север, затем двинутся на запад вдоль южных берегов Европы и так до самого Гибралтара, после чего повернут обратно, двигаясь вдоль северного побережья Африки.

Все, за что только ни брался царь, имело грандиозные масштабы. В конце концов, он назывался Александр Великий. И его путешествие по Средиземному морю, которое его советники втихомолку называли «прогулкой по озеру Александра», не стало исключением.

Царь был ужасно расстроен, когда обнаружил, что Слияние не оставило и следа от города, который он воздвиг в устье Нила, от его Александрии-на-Ниле. Но он не думал сдаваться и приказал воинам приступить к возведению нового города, который бы во всем соответствовал исчезнувшему. Своим инженерам царь велел соорудить новый канал, который бы соединил Нил с Суэцким заливом. Тем временем он приказал в ближайшие сроки закончить строительство временного порта в Александрии, для чего множество построенных в Индии кораблей, на которых они добирались до Суэцкого залива, были разобраны на секции и вытащены на сушу.

К удивлению Байсезы, понадобилось всего несколько месяцев, чтобы флот снова был собран в порту Александрии, готовый к отплытию. После двух дней праздничных жертвоприношений и веселья в палаточном лагере строителей флот снялся с якоря.

Сначала Байсеза, которую впервые за пять лет оторвали от Глаза Мардука, находила путешествие неожиданно успокаивающим. Она проводила много времени на палубе, наблюдая за тем, как перед ней раскрываются берега, или слушая глубокомысленные дискуссии. Даже океан оказался ей любопытным. В ее время Средиземноморское побережье, с результатами загрязнения которого боролись десятилетиями, стало местом, которое было чем-то средним между охотничьим заповедником и парком, окруженным огромным невидимым барьером из электричества и шума. Теперь оно вновь было диким, а в его волнах плавали дельфины и киты. Один раз ей даже показалось, что мимо них пронеслась колоссальных размеров акула, чье тело напоминало торпеду. Она была уж точно крупнее, чем те, которые остались в двадцать первом веке.

Но люди никак не могли согреться. Часто по утрам лейтенант чувствовала в воздухе легкий морозец. Казалось, что с каждым годом становится немного холоднее, но полностью быть в этом уверенной она не могла. Она жалела, что они не начали вести записей о погоде сразу же, как только попали в Мир. Кроме холода им следовало остерегаться и солнца. Чтобы не получить солнечный удар, британцы стали носить косынки, и даже загорелые, как мускатный орех, македонцы сгорали на солнце. Над царскими кораблями натянули плотные навесы, а врачи Александра работали над мазями из ослиного жира и пальмового сока, которые должны были помочь легче переносить неожиданно усилившееся воздействие солнечных лучей. Грозы, которые непрерывно грохотали в первые дни после Слияния, давно прекратились, но все понимали, что климат продолжал ухудшаться.

Однако с наступлением темноты природные странности не заканчивались. Когда Александр и его соратники ночь напролет кутили у себя под навесом, Байсеза сидела на опустевшей палубе и наблюдала, как мимо проплывает земля, на которой обычно не было ни одного даже крохотного огонька. Если небо было безоблачным, она смотрела на слегка изменившиеся созвездия. И часто в атмосфере возникали сияния в форме стен или занавесов из света — трехмерные явления наблюдались высоко над погруженным во тьму миром. Она никогда не слышала, чтобы сияния когда-либо появлялись в столь низких широтах, и это навевало безрадостные мысли о том, предзнаменованием чему эти явления могут быть. Воздействие, оказанное Слиянием на мир, было отнюдь не поверхностным и могло действительно повлечь за собой глубокие разрушения планеты.

Иногда с ней рядом сидел Джош. Порой, когда македонцы затихали, они находили для себя темный уголок, в котором занимались любовью либо просто согревали друг друга в объятиях.

Но зачастую она оставалась наедине со своими мыслями. Понемногу женщина стала осознавать, что ее друзья были правы, когда говорили, что ей грозит опасность потерять себя в Глазе Мардука. Она должна была вновь научиться жить среди людей, и даже Джош не мог ей в этом помочь. Но она знала, что этим в очередной раз причинит ему страдания.