Гладиатор - [16]

— Твое сердце бьется так громко, что только глухой не услышит, — решил поддеть его Далат. — Разотри меня мочалкой, а то вода совсем остынет.

Офиару ничего не сказал, видимо следующий приказ выбил все ненужные мысли из его головы. Из узких щелей глаз Далат подглядывал за нерешительными действиями мальчишки. Сначала он крутился, пытаясь отыскать мочалку, затем найдя две, долго их разглядывал, когда настала очередь мыла, Далат не выдержал:

— Поторопись.

Что бы ни делал парень, он не смотрел на него… а как хотел этого Далат, как желал поймать смущенный взгляд невинного омежки.

— Я, я… я не знаю, что делать.

Член Далата, и без того каменный, дрогнул. Как же трудно было держать себя в руках.

— Разотри для начала мне руку.

Омега, немного ожив, подошел к высокой ванне и опустился на колени. Хитрец — придумал, как не увидеть обнаженные достоинства генерала за высоким бортиком. Он поднял мочалку и стал тереть тыльную сторону ладони, старательно избегая прикосновений.

— Выше.

Омежка немного сдвинулся, ерзая на коленках, и перешел к предплечью.

— Еще выше, — выждав минуту, повелел Далат.

Растирание налившихся после тренировок мышц было крайне приятным, но альфа знал, как усилить эффект.

— Теперь плечи и шею.

Офиару пришлось заползти за альфу, и пучок темных, как деготь, волос Далата уперся в его лицо. Генерал слышал, как дышал мальчик, и надеялся, что этот запах сводит его с ума точно так же, как и его волнует благоухание просыпающегося омежки, пока тот едва касался мочалкой тела, медленно скользя по могучим плечам, затем чуть ниже, к ключицам.

Так остро он ощущал дурманящий запах тела, находившийся нестерпимо близко… Далат не выдержал, схватил парня за руку и развернулся.

— Не желаешь присоединиться?

Омега застыл, вытаращив в ужасе глаза. Дернулся — бесполезно, и Далат едва успел отклониться от удара по глазным яблокам. «Ого! Кто-то все-таки неплохо выучил мальчишку» — подумал альфа и, не став дожидаться новых сюрпризов, схватил его за вторую руку и втащил в воду.

— Отпустите! — вскрикнул он. — Я не хочу! Не надо!

Далат замер на секунду, ощутив себя насильником. Его уже посещали догадки, что омега в парне никак не раскроется благодаря травке, и оттого мелкий еще держит последние бастионы сопротивления. Но действие рассеивалось день ото дня, и неожиданный жест Офиару на кухне, его слова и бесстрашное обращение к альфе заставили Далата поверить, что парень готов…

«Нет, еще сутки», — раздраженно признался он себе. Далат был уверен, что еще двадцать четыре часа, и тот уже не сможет сопротивляться своим инстинктам…

Альфа уткнулся в его макушку и снова вдохнул. Голова закружилась, по телу прошла приятная дрожь возбуждения. Пусть Офиару и не очистился от ведьминого зелья до конца, но альфа уже знал ответ на свой вопрос… и это значило, что ломая себя, он не причинит ему зла, не обидит. Достаточно было ранения, кандалов, синяков, издевательств Прима, за которые тот еще поплатится.

Далат прижал его к своей груди крепче.

— Не бойся, я не трону.

* * *

Офиару вздрогнул от бархата в голосе этого сильного мужчины. Его руки парализовывали тело, дыхание у левого ушка заставляло ежиться, а тепло — терять здравый смысл. Офиару казалось, что с каждым мгновением с этим демоном он теряет себя… то, кем он был… и это не казалось неправильным, наоборот, это было чудесно, словно в предвкушении чего-то большего, удивительно-прекрасного…

Еще долго он сидел в напряжении, не смея верить словам альфы, но вот, пригревшись в теплой воде и руках, он наконец расслабился и положил голову на грудь Далата. Неуверенно, застенчиво, боясь, что сказка обернется кошмаром, и он проснется. Он просто прильнул к нему, доверился, чувствуя, как легко помещается в объятиях Далата, словно именно там ему и место.

Вымотанный Офиару стал таять и проваливаться в сон. Ему было хорошо, тепло, нога почти не болела, а нывший весь день живот успокоился, принося блаженную передышку.

* * *

Крошечная мордашка расслабленно сопела у Далата на груди. Парень засыпал и неустанно ерзал. Пробурчав что-то нечленораздельное, альфа поднялся, все так же держа в объятиях маленькое чудо. Он больше не мог терпеть соблазнительные движения на своем естестве.

Омега стал просыпаться.

— Спи, спи, мой хороший. Я отнесу тебя на кровать и укрою.

Кажется, это вполне устроило принца сонного царства, и он снова свернулся калачиком в надежных руках.

Далат отнес его на свою кровать и осторожно положил, вызвав неудовольствие последнего. Пристроившись рядом, он гладил льняные волосы, а омега старался отпрянуть от беспокойства, что не давало уснуть окончательно.

— Сколько тебе лет, Офиару? — тихо, в ушко спросил Далат, надеясь, что бдительность парня ослабла, и он всё же получит кое-какую информацию.

— Почти шестнадцать, — пробурчал омежка и генерал улыбнулся гордому «почти».

— А что ты делаешь в Риме?

Паренек молчал.

— Офиару? — тихо, нетребовательно.

— Ищу… — просвистел он еле слышно сквозь негу сна.

— Кого? — Далат напрягся.

— Юлия…

Загадки

Весь следующий день Далат провел на поле тренировочных сражений, нещадно гоняя легионеров в тактических перестроениях. Он встал с рассветом, стараясь не будить мирно свернувшегося рядом омегу, и, отдав нужные распоряжения Сулле, удалился.