Гибель Лю Шаоци - [34]

После того как прямая критика Лю Шаоци была вынесена на улицы, из обслуживающего персонала Чжуннаньхая была создана и специальная так называемая массовая революционная организация «бунтарей», которой было предписано устроить против Лю Шаоци митинг «критики и борьбы», провести обыск в его доме, подвергнув при этом хозяина дома унижениям. Конечно, подразумевалось, что все это будет описано в пропагандистских материалах, которые в виде листовок и малоформатных газет будут распространены по всей стране. Это был важный, с точки зрения Мао Цзэдуна, сигнал: активным участникам «культурной революции» по всей стране, да и вообще всему ее населению давали понять, что можно, нарушая Конституцию и все законы, проводить обыск в ломе самого председателя КНР, действуя будто бы исключительно согласно воле народа.

Так создавалось впечатление, что массы сами ведут борьбу против Лю Шаоци даже внутри резиденции руководства партии и государства. Одновременно была организована осада Чжуннаньхая; он был окружен большими группами членов городских молодежных революционных организаций Пекина. Их демонстрации проходили под лозунгами: «Вытащим весь бикфордов шнур Лю Шаоци!», «Окажем давление на ЦК КПК!»[69]. Таким образом, речь шла о нажиме Мао Цзэдуна и на Лю Шаоци, и на ЦК КПК в целом, во всяком случае на ту его весьма значительную часть, которая все еще колебалась и не принимала активного участия в «культурной революции».

Здесь хотелось бы сказать следующее: Мао Цзэдун, осуществляя репрессии против тех, кого он считал своими политическими противниками, не только не отдавал их под суд, не передавал их хотя бы формально в распоряжение органов правопорядка, государственных учреждений — суда и прокуратуры, но передавал весь процесс следствия и осуждения из рук государства в руки партии, ее специально созданных институтов, т. е. групп по особым делам, однако и этого ему было мало, он перестраховывался еще больше — из работников специальных служб партии, которые и составляли обслуживающий персонал резиденции ЦК КПК, создавались будто бы совершенно стихийно, по воле народа, народные революционные массовые организации, которые по указаниям соответствующих партийных руководителей получали право и приказы производить обыски даже в домах репрессируемых руководителей, устраивать первичные судилища и издеваться над ними, держать их фактически в состоянии домашнего ареста или тюремного заключения; и все это внешне или формально делалось уже даже не государством, не партией, а народными массами; Мао Цзэдун, очевидно, предполагал, что никогда в будущем, при другом повороте событий, нельзя будет предъявлять претензии ни к его партии, ни к его государству, ни к нему самому, ни даже к конкретным исполнителям, поскольку они оказывались «безымянными героями», «представителями революционных масс».

Прямая персональная критика Лю Шаоци была начата организаторами «культурной революции» не в партийном порядке, не в партийной организации того или иного уровня, а силами «народных масс». Это было сделано для того, чтобы создать такое впечатление, как будто бы сами народные массы требуют от ЦК КПК принять меры в отношении Лю Шаоци и его «ошибочной политической линии». Причем кампания велась таким образом, что Лю Шаоци был лишен возможности что-либо предпринять в ответ, сказать публично хотя бы слово в свою защиту. В кругу своих родных он говорил: «Больнее всего, когда народ понимает тебя ошибочно»[70]. Лю Шаоци очень беспокоило то, что усилиями организаторов «культурной революции» у народа намеренно и сознательно создавалось искаженное представление о его взглядах и деятельности.

В январе 1967 г. «культурная революция» добралась до дома, до семьи Лю Шаоци. 6 января Куай Дафу по указанию Цзян Цин, прибегнув к прямому обману, сумел выманить Лю Шаоци и его супругу Ван Гуанмэй из Чжуннаньхая. Это был бесчеловечный замысел, полностью отражавший бесчеловечную сущность политических действий Мао Цзэдуна и его «штаба» по руководству «культурной революцией». Собственно говоря, расчет первоначально был на то, чтобы побудить Ван Гуанмэй выехать из охраняемой резиденции в Чжуннаньхае в город и там захватить ее силами массовых организаций. Куай Дафу и его подчиненные задержали дочь председателя КНР Лю Пинпин, которая училась в средней школе при университете Цинхуа, и сообщили родителям по телефону, что она стала жертвой дорожно-транспортного происшествия, в результате чего получила перелом ноги. Встревоженные родители вдвоем приехали в больницу. Там члены молодежных организаций на глазах председателя КНР схватили его супругу и увезли ее в университет Цинхуа на массовый митинг «критики и борьбы», где ночь напролет унижали и оскорбляли Ван Гуанмэй[71].

7 января 1967 г. «по одному слову Цзян Цин» в тюрьму бросили сына Лю Шаоци Лю Юньжо, обвинив его в «связях с заграницей», так как в свое время он учился в советском вузе[72]. Таким образом, семья Лю Шаоци уже тогда непосредственно на себе испытала функционирование механизма «культурной революции»: когда Мао Цзэдун и его подручные считали это необходимым, они отдавали приказы органам общественной безопасности, т. е. политической полиции и сыска, бросать в тюрьму и истязать тех, в ком они видели своих политических противников, или членов их семей, дорогих им людей. Далее Цзян Цин лично «убедила» сына и дочь Лю Шаоци от первого брака — Лю Юньчжэня и Лю Тао опубликовать дацзыбао под заголовком: «Загляните в черную душу Лю Шаоци». Листовка с текстом, под которым стояли имена Лю Юньчжэня и Лю Тао, появилась на улицах Пекина в январе 1967 г.