Гибель Атлантиды: Стихотворения. Поэма - [4]

Тост

Вот — кубок! Искр огонь задорный

И легкой пены светлый вздох:

Хвала судьбе, что не иссох

Источник Вакха животворный,

Что зажигает, чародей,

Огнем любви и рифм, как горны,

Сердца холодные людей.

«У дня призывы жизни громки…»

У дня призывы жизни громки,

На крыльях ночи — смерти знак;

Но бодрый свет и грустный мрак

Единой вечности обломки,

И та ж молитва у меня

Под вечер в синие потемки,

Как поутру в преддверьи дня.

Упадок

Он — царь… Но дремлет страх в сатрапах:

Владык могучих слабый сын,

Он любит роскошь, пену вин,

Средь нег курений пряный запах,

И в сфинксах странных обольщен

Не мощью льва в когтистых лапах,

А грудью сладостною жен.

В осоке

Стрекозы млеют на припеке,

Молчат лениво тростники,

В истоме дремлет гладь реки

И челн наш чуть шуршит в осоке…

Не сон ли жизнь? Но предо мной

В твоих глазах, как зов в намеке,

Под томной ленью — страстный зной.

«Пусть говорят, что жить нельзя…»

Пусть говорят, что жить нельзя

Одних цветов благоуханьем;

Пусть жизнь знобит своим дыханьем

Зарю надежд, цветам грозя

И издеваясь над мечтами, —

Поэта чистая стезя

Цветет бессмертными цветами.

«В лобзаньях трепетно-стыдливых…»

В лобзаньях трепетно-стыдливых,

Как ароматное вино

Дыханье уст твоих: оно —

Как сладкий яд для губ счастливых.

Пьянит… волнует… И хмельны

В их первых вспышках торопливых

Томленья сладостного сны.

«Сходя с любовью неизбытной…»

Сходя с любовью неизбытной

К земле, в зеленый мир долин,

Я, как сказителю былин,

Внимаю жизни первобытной

И верю шепоту лесов,

Дыханью трав и песне слитной

Тысячезвучных голосов.

«Не передать того пером…»

Не передать того пером,

Ни звуком слов, ни звоном струнным,

Что ночь нам пела светом лунным

Под синим бархатным шатром;

И сны, навеянные тишью,

Я чистым лунным серебром

В твоем дрожащем сердце вышью.

«Любя, таился я сначала…»

Любя, таился я сначала,

Но стыдно сердцу счастье красть.

Я волю дал мечтам… И страсть,

Особожденная, умчала

Меня в свой огненный поток,

Как вихрем сорванный с причала

И в бурю брошенный челнок.

Слава

Пусть победитель печенег,

Торжествовать победу вправе,

Пил вражьим черепом в оправе

Вино, пируя свой набег,

Где слух о нем?.. Но данью славе

Хранит поднесь столетий бег

Бессмертный сказ о Святославе.

«Гамак в тени, а вкруг повсюду…»

Гамак в тени, а вкруг повсюду

И свет, и блеск, и полдня хмель;

Кружась, жужжит тяжелый шмель…

И, усыпляющему гуду

Без дум внемля, дремлю слегка,

Как дремлет, выйдя на запруду;

В разливе леностном река.

«Храм бедный с ветхой колокольней…»

Храм бедный с ветхой колокольней.

Чуть свечи теплятся. Но тут

Душе-скиталице приют;

Здесь сердце проще, богомольней,

И думы в сумерках минут

Властнее прочь от жизни дольней

К Завету Горнему зовут.

«Ты — чистота в венце алмазном…»

Ты — чистота в венце алмазном,

И дар ее я свято чту…

Но жизнь вливает яд в мечту,

Желанья мучат в сне бессвязном,

Томят греховные стихи

И дразнят вкрадчивым соблазном

Любимой женщины духи.

«Мы светлый путь забыли к небу…»

Мы светлый путь забыли к небу,

Мы заглушили зов высот,

Отдав весь круг мирских забот

Слезами добытому хлебу,

И угасили, торгаши,

Сон о едином на потребу

Для изнывающей души.

Пасха

Великой радостью ликуя,

Гудят в ночи колокола…

Ты в платье белом; ты светла:

— «Христос воскрес!» — входя, скажу я;

В ответ: — «Воистину воскрес!» —

И три безгрешных поцелуя

Уносят сердце до небес!..

«Завечерело. Гасла тихо…»

Завечерело. Гасла тихо

Опалов ласковая дрожь;

Волною ветер тронул рожь,

Медвяной веяло гречихой,

И чья-то песня на реке

То удальством звенела лихо,

То словно маялась в тоске.

«Мороз полночный жгуч и колок…»

Мороз полночный жгуч и колок,

И снег рассыпчатый скрипуч…

Скользя в летучей дымке туч,

Мерцает месяца осколок

Серпа отточенным ребром,

И хрупкий иней спящих елок

Сияет синим серебром.

«Мне мало девственно-прекрасной…»

Мне мало девственно-прекрасной

Любви в сияньи чистоты, —

Я жажду дара красоты

На пире страсти полновластной:

Как безуханные цветы,

Не в силах сны любви бесстрастной

Дать сердцу счастья полноты.

Святая ночь

Я чую, как над спящим миром

В святую полночь Рождества

Идут незримо три волхва

С елеем, золотом и миром:

Я слышу песню торжества,

И веет радостью и миром

Весть о рожденьи Божества.

Вдохновенье

Миг вдохновенья — жизнь в былом,

Во тьму грядущего прозренье,

И мирозданья претворенье,

И чувств таинственный излом:

Стоцветен спектр, стозвучна гамма,

В чуть слышном трепете — псалом,

В одной пылинке — косморама.

«Подобно бурному прибою…»

Подобно бурному прибою

В висках стучит тревожно кровь…

Остерегись и приготовь

Себя к решительному бою:

Валы всё выше… вновь… и вновь…

И страсть моя зальет собою

Твою несмелую любовь.

«С чела клонящегося солнца…»

С чела клонящегося солнца

Хвала огнистая зажгла

Села цветные купола

И хат разбросанных оконца,

Сошла к реке и разлила

Огонь гвоздик и блеск червонца

По глади водного стекла.

Мадонна

Младенец спит и веет греза

Над ним, как светлый ангел сна,

Но сердцу Матери ясна

Голгофы страшная угроза:

Душа пророчествует Ей,

И плачет Mater Dolorosa

Слезами скорбных матерей.

Я жду

Я прошлым снам не изменю —

Былое чуждо увяданья.

Я всех ушедших от страданья

Живыми в памяти храню

И, в светлой вере ожиданья,

Я знаю: суждено быть дню

Со всеми нового свиданья.

«Я не хочу, чтоб ты средь бала…»

Я не хочу, чтоб ты средь бала