Гессенская волчица - [40]

Овладевший в 1889 году короной абиссинских императоров хитроумный и жестокий Менелик⁹¹ был вынужден лавировать и искать поддержку у европейцев, в результате чего заключил с Италией злополучный Уччиалийский договор, по которому Рим получил не только прибрежную Эритрею, но и немалую часть провинции Тигре.

Итальянцам оказалось мало того, что Эфиопия лишилась значительной части своей территории и выхода к Красному морю. Незадачливые наследники Цезаря попытались хитростью и обманом установить протекторат и полностью подчинить себе негуса. Для этого итальянские дипломаты прибегли к дешёвой уловке.

Тексты, написанные в договоре на амхарском и итальянском языках, различались в семнадцатом пункте. В амхарском варианте говорилось: «Его Величество царь царей Эфиопии может прибегать к услугам правительства Его Величества итальянского короля во всех делах с прочими державами и правительствами». А вот в итальянском тексте вместо слова «может» стояло «согласен», которое правительство Италии понимало как «должен». На основании такого «дипломатического мошенничества» Рим рассчитывал на полное послушание и подчинение Эфиопии.

Узнав, что белые нагло его обманули, негус Менелик II в феврале 1893 года объявил о расторжении договора и стал спешно готовиться к войне. Собрав в Эритрее дополнительные войска, в декабре 1894 года итальянцы перешли границу, занимая всё новые эфиопские поселения. Абиссинская армия, вооружённая копьями, саблями, небольшим количеством устаревших ружей, вынуждена была отступать.

Негус решился обратиться за помощью в далёкий Петербург, благо, что главным военным советником при нём был русский волонтёр Николай Степанович Леонтьев.⁹² В надежде установить дипломатические отношения с Россией и получить современное оружие, Менелик отправил с Леонтьевым личное послание Александре Фёдоровне.

Получив в ответ небольшое приветственное письмо русской царицы, негус отправил в дальний путь большое посольство, имеющее широкие полномочия, вплоть до подписания договора о военном союзе с Российской Империей.

* * *

Канцлер вошёл в кабинет Императрицы быстро, стремительно, но при этом его плавные движения были похожи на движения бенгальского тигра, который на мягких лапах, спрятав свои смертельно-острые когти, способен незаметно подобраться к любому в густых зарослях джунглей. Александра Фёдоровна стояла, о чём-то задумавшись, у окна, спиной к двери, и не заметила вошедшего графа Игнатьева. Николай Павлович почтительно кхекнул и Императрица, вздрогнув от неожиданности, обернулась.

– Вы меня немного напугали, граф… Вы так тихо вошли, что я не услышала…

– Виноват, Ваше Императорское Величество! Я не желал Вас напугать…

Канцлер почтительно приложился к руке царицы, после чего был приглашён к столу.

– Вы, кажется, хотели доложить о визите абиссинского посольства? – спросила Императрица. – Я с нетерпением жду, что Вы мне скажете по этому поводу.

– Так точно, Ваше Величество! Уже сегодня утром послы прибыли в Петербург. На Николаевском вокзале абиссинцев торжественно встретил граф Ламздорф.⁹³ Кроме представителей городских властей и Святейшего Синода было множество жителей, из всех сословий.

Заметив в глазах Императрицы немой вопрос, канцлер пояснил:

– Формальной целью эфиопской миссии является возложение венка на усыпальницу почившего в Бозе Государя Императора Александра Третьего, а вот чем они дышат, так сказать, предстоит ещё узнать… Но я считаю, что до тех пор, пока мы не узнаем, с чем именно приехали абиссинцы, нам не стоит лишний раз дразнить Италию.

– Следует ли нам ожидать какого-либо недовольства со стороны итальянцев, Николай Павлович? И следует ли нам обращать внимание на таковое недовольство?

– Позавчера, Ваше Величество, двадцать первого июня, ко мне приезжал итальянский поверенный в делах. Господин Сильвестрелли⁹⁴ крайне возбужден появившимися в газетах известиями об официальном приёме, оказанном в Одессе абиссинской депутации. С его слов, этот приём произведёт в Италии самое прискорбное впечатление. Он заявил, что Менелик, добровольно, якобы, подчинившийся итальянскому протекторату, находится ныне в возмущении против итальянского правительства, и что почести, возданные его посланцам, не соответствуют дружественным отношениям, существующим между обеими нашими правительствами.

– Depuis quand l'Italie offre Russie indiquer qui e t comment le prendre?⁹⁵ – возмущённо перешла Аликс на французский.

– Я, Ваше Величество, ответил, что итальянского протектората над Абиссинией мы никогда не признавали и впредь не признаем, и что Менелик волен вести сношения с Россией вне зависимости от воли и желания короля Италии… А потому итальянской ноты по данному поводу мы принять никак не можем.

– Вы ответили абсолютно верно, Николай Павлович. Итальянской наглости нет границ! Но что Вы думаете о позиции Германии и Австрии? Ведь Италия входит в Тройственный союз, и мы не можем не учитывать мнение Берлина и Вены в данном случае. Готова ли наша армия противостоять объединённым армиям Германии, Австрии и Италии?

– Государыня! Мы не нападаем на Италию, мы не посылаем наши корпуса на Рим или Неаполь, мы лишь не признаём итальянского протектората над Абиссинией. Неужели Германия или Австрия пожелают из-за столь мелочного повода поссориться с Россией? Тем паче, что в Вене прекрасно осведомлены о давних мечтах Рима заполучить австрийский Триест. Нет, тут я уверен абсолютно точно, что Берлин и Вена не полезут в драку. Не стоит Абиссиния того.