Герой женщин - [5]

— И учти, две-три ночи. А если какой-нибудь шутник — их всегда хватает — вздумает его напугать? Не дай бог, случится несчастье.

— Мне кажется, ты сгущаешь краски, Лаура.

Тут он ошибался.

— Вся эта шутка — ребячество, Николас, — укорила его жена. — И ребячество, пожалуй, недостойное.

На обратном пути от частокола к дому Верона пообещал Лауре, что при следующей встрече с молодым человеком приложит все усилия, чтобы отговорить его от этого предприятия. Потом, очевидно подумав, что обещание заслуживает награды, добавил:

— А мы с тобой в субботу отправимся в кино, хорошо? В Лас-Флоресе идет «Возвращение Фрэнка Джеймса».

Лаура охотно согласилась, хотя и не особенно любила ковбойские фильмы.

Но в среду, несмотря на проливной дождь, Лартиге снова появился в усадьбе «Пасифика». Доводы дона Николаса не возымели никакого действия. Чем больше он пытался разубедить молодого человека, тем сильнее тот рвался на охоту. Лаура поняла это и наконец (чтобы положить конец спорам, как объяснила она потом) заявила:

— Поедем втроем.

— Когда? — спросил Лартиге.

Они никак не могли столковаться о дне. На этот раз конец спорам положил Верона, сказав:

— Завтра.

— Взять с собой ружье?

— Как вам угодно. Впрочем, разумно, разумно: я захвачу винчестер и охотничье ружье для Лауры. Мы ждем вас после сиесты.

Инженер быстро удалился — наверное, затем, чтобы супруги не успели передумать.

Когда они остались вдвоем, дон Николас заметил:

— Вот увидишь, субботу мы еще проведем там.

— Конечно.

— Но у нас с тобой были в субботу дела.

— Съездить в кино? Ты сущий ребенок, — нежно ответила Лаура.

На следующий день инженер заставил себя ждать, что вызвало гневную речь со стороны дона Николаса в адрес «этих молодых людей, воспитанных в необязательности». Чтобы убить время, они пошли к сараю посмотреть, приготовил ли работник повозку. Было холодно; шел мелкий дождь. Оглядев небо, дон Николас сказал с досадой:

— И как назло, скоро прояснится.

Потом он заверил жену, что эта экскурсия — глупейшая затея.

Крытая повозка, запряженная парой серых в яблоках лошадей, ждала у частокола.

— Если мы решились на эту глупейшую затею, — сказала Лаура, словно размышляя вслух, — лучше всего не принимать ее всерьез и не расстраиваться.

— Я буду вести себя хорошо, — улыбаясь, пообещал Верона. — Право же, я не заслуживаю такого счастья.

— Какого счастья?

Дон Николас ответил фразой, которая ему запомнится:

— Раз ты со мной, что мне за дело до того, как поступит мальчишка вроде Лартиге?

Когда «мальчишка» наконец пришел, дон Николас помог ему нагрузить повозку стульями, столами, койками, одеялами, добавил сюда несколько мешков — частью с продуктами, частью с кухонной утварью и посудой, — два охотничьих ружья и винчестер.

Излив жене свое естественное возмущение молодым инженером, дон Николас с той самой минуты начал развлекаться от души и веселил других. Все трое уселись на передок, в воздухе свистнул бич, и в холодный осенний день они двинулись по старым следам через грязное поле к заброшенному жилищу ягуара, где их ждали опасности и несчастья.

Они миновали участок Пропащего, пастбище Констансио, и тут впереди мелькнула лиса.

— Это лиса или собака? — спросил Лартиге.

— Лиса, — ответил дон Николас.

— Я думал, их уже здесь не осталось.

— Их и не было; но молодежь уехала в столицу, края обезлюдели, и зверье вернулось.

— Какое зверье?

— Не пугайтесь, если вам встретятся лисы, дикие коты или порой даже вискача.

— Прошу заметить, что вы не упомянули ягуара.

И Лартиге добавил, наполовину в шутку, наполовину всерьез, что эти края, похоже, и сейчас такие же пустынные и опасные, «как в старину, когда их называли дикими».

Путь был долгим, хватило времени обсудить самые разные темы. Зашел разговор и о Бруно; дон Николас снова припомнил его отменных лошадей, его тяжбы, его вышитые жилеты и дурную славу шулера и драчуна.

Уже подъезжая к заброшенному дому, Верона и Лартиге заговорили о ковбойском фильме, который видели когда-то — один в Ла-Плате, другой — в Буэнос-Айресе. Оба забыли, как он назывался, но ясно помнили сцену в салуне, где створки долго раскачивались после каждого толчка. Конечно, героиня убегала с кем-то, уносилась верхом в даль прерий после непременной драки между хозяином салуна в нарядном, причудливо расшитом жилете и одним из посетителей, прятавшим в голенище небольшой острый нож.

— С кем же убежала кинозвезда? — спросила Лаура.

— Понятно, с героем, — ответил дон Николас. — С кем же еще?

— Герой женщин, — заметила Лаура, — далеко не всегда герой в глазах мужчин.

— Вы глубоко правы, — отозвался Лартиге, — но не забывайте, сеньора, что в фильмах герой только один.

Впереди показалась густая рощица. Что-то побудило Лартиге спросить:

— Это там?

— Да, — ответил Верона.

Вблизи стало видно, что в роще растут не только обычные эвкалипты, но и казуарины, тополя, ивы, самые разнообразные фруктовые деревья, душистые травы, тростник, и все окружено живой изгородью. Сам дом был большой, квадратной формы; на односкатной пологой крыше были видны битые черепицы.

Повозка остановилась; Лартиге принялся за разгрузку, но Верона попросил его обождать.