Герои античных стадионов - [13]
Точно так же и эллинские игры должны были выявить, определить не столько того, кто самый сильный, самый искусный в данном виде состязаний, сколько того, на кого распространилась милость богов-олимпийцев. А спортивная борьба на стадионе — лишь одно из возможных проявлений этой милости.
И, однако, боги богами, но греки понимали: одного морального совершенства для победы на стадионе еще недостаточно. Даже при несомненной благосклонности богов. Ведь, кроме всего прочего, небожители предпочитают выбирать лучшего из лучших!
Поэтому перед каждым атлетическим поединком эллины тренировались всесторонне и самозабвенно. Иначе говоря, при всем уважении к богам-олимпийцам древнегреческие спортсмены все же действовали по принципу, который хорошо выражается русской пословицей: «На бога надейся, а сам не плошай!»
Да ведь и богов-то своих греки, как мы уже говорили, создали по своему же образу и подобию. Всепроникающий антропоморфизм древнегреческого пантеона вызывал у эллинов стремление сравняться с богами и даже превзойти их. Причем все это, как ни странно, вовсе не противоречило самому добропорядочному почитанию богов. Нет, просто иногда какой-нибудь житель Афин, Фив или Спарты почти незаметно для самого себя перешагивал ту весьма ощутимую, но в то же время, согласитесь, и невидимую черту, которая отделяла человека от бога. Одним из доказательств этого служит тот факт, что в мифах и эпосе эллины даже отваживались вызывать богов на состязание.
Так, знаменитый Геракл вызвал на поединок и победил в честной борьбе речного бога Ахелоя. А во время Троянской войны разгоряченные битвой воины, случалось, весьма ощутимо щекотали копьем или мечом какого-нибудь подвернувшегося под руку небожителя.
Один из ахейских вождей герой Диомед осмелился напасть на самого бога войны Арея, который неожиданно стал покровительствовать троянцам. Вот как рассказывает об этом в «Илиаде» Гомер:
(V, 856–861)
Правда, как видим, Диомеду деятельно помогала Афина Паллада (боги нередко предпочитали сводить между собой счеты с помощью людей). Но сам факт неоспорим: хотя й в эпосе, но смертный обратил в бегство бессмертного.
В гимнасиях, кроме герм, часто находились статуи двух мифических силачей: Геракла и Тесея. При взгляде на их могучие и прекрасные фигуры молодые эллины ощущали прилив сил и отваги.
Самым первым педотрибом и педономом легенды называют мудрого кентавра Хирона. Именно он на горе Пелион обучал, по преданию, атлетике мальчиков Ахилла, Кастора, Полидевка, Амфиарая и многих других не менее славных героев эллинской мифологии. Поэтому Хирона можно считать учителем всех древнегреческих атлетов.
Так как же могли греки не состязаться, если это было любимым занятием их богов и героев! Богов и героев, которых создали они сами.
Глава VI.
Законы Ликурга
Древнегреческие болельщики по темпераменту и беззаветной азартности едва ли уступали современным.
Весь эллинский мир охватывало праздничное возбуждение в те дни, когда, как сказал живший в VIII в. до н. э. греческий поэт Архилох, «толпой валил народ на состязания».
Раз в четыре года из маленького городка Элида отправлялись по семи дорогам теоры — священные послы. С пальмовой ветвью в руках и оливковыми венками на головах они несли весть о предстоящем олимпийском празднестве, приглашая участников и зрителей. Теоры посещали не только все греческие города. Их приветливо-торжественные голоса звучали на побережье Малой Азии, в южноиталийских и сицилийских колониях, на самых маленьких островках Эгейского моря и даже в Северной Африке.
Теоры провозглашали священное перемирие, которое длилось, вероятно, не менее трех месяцев, поскольку добираться до Олимпии было в те времена не так просто. Многим приходилось преодолевать не десятки, а сотни и даже тысячи километров пути. Те, кто ехал или шел издалека, обязательно останавливались на несколько дней у друзей в Афинах, а отсюда, уже отдохвув, направлялись в Олимпию по одной из семи дорог. Жители восточногреческих городов заплывали в Ионическое море и входили на своих легких кораблях в устье Алфея. Тут они пересаживались на маленькие суденышки (часто это были простые весельные лодки) и шли вверх против течения, добираясь почти до самой Олимпии, которая находится примерно в 20 км от ионийского побережья.
«Священное перемирие» по-древнегречески звучит как «экехейрия». С происхождением этого слова связана любопытная легенда.
…Давным-давно сын Пеласга аркадский царь Ликаон принес в жертву Зевсу своего первенца Никтима. Вопреки ожиданиям Зевс воспринял это как жестокое святотатство и превратил Ликаона и часть его сыновей в волков, а других детей испепелил перунами. Но и сделав это, он продолжал разить Аркадию огненными стрелами до тех пор, пока сама Земля не подняла в мольбе руки («хейрас») и не усмирила его гнев. Вот откуда произошло слово «экехейрия».
