Герцль. Жаботинский - [4]

Разгоревшееся в академической сфере противостояние между черно-желтым и черно-красно-золотым, в которое Герцль окунулся во времена своего студенчества, было ярким отражением общей политической ситуации в австро-венгерской монархии. Славянские, мадьярские и романские регионы с середины 18 века все меньше ощущали себя связанными с дунайской монархией и стремились к культурной, а частично и к политической автономии. Поэтому немецкое меньшинстве в этих частях страны неизбежно испытывало растущее культурное давление. Помощи оно фактически не получало. Наоборот, император Франц Иосиф все новыми уступками пытался как можно крепче привязать к империи центробежные славянские силы. Однако это привело к двойной неудаче. Славяне оставались враждебны государству, а живущие в славянских частях империи немцы все больше ожесточались. Они изменили свою прежнюю общелиберальную позицию на откровенно националистический курс и проникнулись симпатией к Гогенцоллернам. Все больше ощущали они не только культурную, но и политическую связь с Германской империей.

В этой атмосфере в 80-е годы возникли немецкие студенческие корпорации с ярко выраженной шовинистической направленностью. Три четверти из них, как показал Дитрих Герцог в своей статье «Теодор Герцль как член студенческой корпорации», происходили из германо-славянских пограничных областей. Герцль в поисках подходящей студенческой организации выбрал в этих обстоятельствах не Данубию или Амелунгию, куда обычно вступали молодые венские евреи, отдающие предпочтения скачкам, салонам и фехтованию, а германско-национальную Альбию, основанную в 1873 году, где были очень распространены дуэли. Он получил прозвище Танкред (из «Освобожденного Иерусалима» Тассо). Вначале его еврейское происхождение не вызывало недовольства. Немцем в Альбии считался (по крайней мере, в то время) тот, кто сам относил себя к германскому культурному пространству. Не спрашивали ни о конфессии, ни о «расе». В конечном счете его товарищам важно было прежде всего утвердить свою «немецкость» в пику славянам.

Однако антисемитизм, нарастающий в эти годы из-за массового притока восточных евреев в Вену, не мог не наложить своего отпечатка на студенческие корпорации. В студенческих кругах юдофобские настроения подогревались прежде всего выступлениями депутата Георга фон Шёнерера, умевшего очень ловко увязывать великогерманские идеи с антиеврейскими лозунгами. Наконец, в марте 1883 года произошел скандал на пирушке «Союза германских студентов». На этом собрании, на котором кроме 850 членов союза присутствовали также представители всех германских националистических корпораций, будущий писатель Германн Бар, тогда еще новичок («салага») в объединении Альбия, произнес речь, которая прозвучала как великогерманско-антисемитское кредо. Присутствующие бурно приветствовали Бара не только за его антигабсбургские, но прежде всего за его антисемитские разглагольствования. В ответ на это полиция собрание разогнала. Таким образом, Альбия избрала направление, которое стало неприемлемым для всякого еврея, осознающего себя таковым. В резком письме Герцль заявил о своем выходе из корпорации. Позднее он иронически говорил: «Я распрощался с этими высокородными молодчиками». Впрочем один еврей, член Альбии Пауль фон Портхайм, не нашел ничего предосудительного в том, что союз не отмежевался от высказываний Бара, он даже посчитал, что Герцля необходимо проучить за «дерзкую форму его заявления о выходе из корпорации». Однако Герцля просто вычеркнули из списка членов организации. В 1885 году в «Линцкую партийную программу» были включены откровенно юдофобские положения. С этого момента больше ни один еврей не вступил в Альбию.

Это был первый случай, когда Герцль непосредственно столкнулся с еврейским вопросом. Так или иначе, он стал внимательно читать литературу по этой проблеме. В своем юношеском дневнике (8 февраля 1882 года) он вступил в спор с книгой Вильгельма Йенсена «Евреи из Кельна», рассказывавшей об одном эпизоде XIV века — преследованиях евреев в Кельне, вызванных эпидемией чумы. Насколько можно судить по дневниковым записям, Герцль считал, что до погромов дело дошло тогда из-за пребывания евреев в гетто, и, по его мнению, это имело принципиальное значение и для XIX века. Единственным решением еврейского вопроса Герцль видел тогда в безусловной ассимиляции. Он утверждает: «Скрещивание западных рас с так называемыми восточными на основе общей государственной религии — вот достойное и великое решение!» В это же время появилось сочинение Евгения Дюринга «Еврейский вопрос как проблема расового характера и его вредоносность для жизни и культуры», в котором он попытался «научно» обосновать растущий антисемитизм. Герцль был возмущен требованиями Дюринга исключить влияние евреев в общественной жизни и прессе, поставить их имущество под государственный контроль, ограничить их число на государственной службе в соответствии с процентным соотношением к остальному населению и запретить браки с ними. В гневе он записал в свой дневник 9 февраля 1882 года: «Гнусная книжонка. И, к сожалению, блестяще написана… Если такой знающий и проницательный человек, каким, несомненно, является Дюринг, к тому же имеющий глубокое и действительно универсальное образование, способен написать такое, чего же ожидать от невежественной толпы?» Разумеется, Герцль резко отверг предложенное Дюрингом решение. Однако по его реакции нельзя не заметить, насколько его поразила дюринговская «расовая доктрина». Даже в «Еврейском государстве» отдельные умозаключения, бесспорно, являются откликом на писания Дюринга. Скорее всего, в тот момент Герцль еще не пришел к последовательным выводам, но его вера в то, что «еврейский вопрос» исчезнет сам собой, была основательно подорвана.