Геометрия жизни - [228]

М.) в случае обвала России в пропасть?"

И после этого Вы, Яков Ноевич, всерьёз утверждаете, что именно Антон Благин со своим опиумом, распространённым в тираже пусть даже не 3, а целых 600 экземпляров, сеет антисемитизм? А не эти господа? Или Вы не знаете о ежегодной, всем известной убыли населения — 1,5 миллиона россиян, в том числе евреев — тех, для кого нет иного Отечества, кроме России? А если Вы не хотите этого замечать, то можно ли считать, что Вы — не в одной компании с собеседниками из "АиФ"? И неужели Вы всё ещё надеетесь, что русский народ, составляющий громадную часть населения России, униженный и обворованный, теряющий вместе с другими народами России, как на самой страшной войне, по 1,5 миллиона человек, никогда не заговорит об этом? Заговорит!

Но не погромом он ответит, а законом о достоинстве россиян, который буквально назревает! Перечитаем ещё раз статью Тополя: как он боится подобного закона, как он мечтает о погроме! Словно спасение своё видит в нём. Подстрекает, по сути — призывает, спровоцировать хотя бы видимость погрома, чтобы воспользовавшись, принять иной закон, который бы ещё раз желательно навсегда, закрыл бы "еврейский вопрос".

Но разве сама тополино-березовская беседа не говорит о том, что такой вопрос существует? И не просто существует, но уже взял Россию за горло, стал для неё жизненно важным, рассмотрение его стало для России жизненно необходимым. Так допустимо ли, чтобы по-прежнему любое упоминание о евреях без их ведома, без упоминания об их "избранности" с ходу объявлялось антисемитизмом, черносотенством и т. п., чтобы сходу 282-я?

То, что вопрос назрел, что он важен, ясно давно и всем. Но при этом не менее важно, для общего нашего благополучия важно, чтобы Вы его подняли, а не Благин, и чтобы по-доброму, а не как Тополь с Березовским. Потому что, даже отправив всех родственников за кордон, Вы сам всё-таки, насколько мне известно, остаётесь россиянином и так же, как я, обязаны думать о судьбе нашего государства. Вы могли бы многое предупредить или хотя бы смягчить, начни разговор первым. К тому же Вам легче этот разговор начать, Вас не обвинят в том, в чём Вы меня обвиняете. Не о погромах еврейских очередной спекулятивный разговор, а о погроме России. Полтора миллиона в год! Какой Холокост может сравниться с тем, что творится в нашей стране! Кого будут за это судить и по какой статье?

Но Вы опять не об этом. Вы по-прежнему с угрозой: 282-я!

Хотя должен сказать с признательностью, что Вы же сами, как бы невзначай, и опровергаете Ваши обвинения, сообщив кстати, что Благин рассматривает в книге что-то более широкое, чем только "еврейский вопрос", что он затронул неуважительно не только иудеев, но и православных, и т. д., и даже Святейшего Патриарха Алексия II.

Но и при этом, огорчённый, если Благин действительно говорит неуважительно о ком бы то ни было, я не могу и не хочу отнять у автора право на свои 999 экземпляров.

Затронутый Вами вопрос всё более обозначается и на местном уровне. К сожалению, Вы и тут не только ничего не делаете, чтобы предотвратить его обострение, но увы, наоборот.

Когда в октябре 1993 года власть открыла огонь по собственному народу, по народным избранникам России, по Дому Советов (как признаются теперь березовские и тополи, это ваша была власть), из Мурманска по так называемой культурной программе местного радио из уст Ваших приспешников — О. Андреевой и иже с ней — раздался истошный призыв добавить огня, дабы не ушёл живым из Дома Советов ни один депутат! ("Ни одно мурло!" — так это прозвучало, так сегодня служат тем, у кого власть и деньги).

И вскоре там, у стен Дома Советов, был застрелен мой друг и соратник Саша Сидельников…

Вы скажете, что в тот момент Вы ещё не состояли в организации, которую представляла Андреева, — так называемом Союзе российских писателей, один из идеологов которого заявил, что патриотизм — чувство, достойное только собак и кошек. (Прошу читателей не путать это новообразование с существующим десятки лет Союзом писателей России). Но ведь Вы не только не выступили против кровожадного, позорного призыва, но примкнули к этой организации. В отличие от Василия Галюдкина, которого записали в новый союз обманом, Вы примкнули осмысленно, со знанием дела — и, значит, приняли на себя ответственность и за октябрьское преступление, и за пролитую кровь, в том числе за кровь моего друга, российского патриота Александра Сидельникова. Вы считаете, что это — способ противостоять розни между нами, а не наоборот?

Да, конечно, за это платят.

Андреева за поддержку заплатила Вам: теперь в единственной культурной программе областного радио Вы вместе с союзниками — гости постоянные, можно сказать, сидите на этой программе.

Но неужели Вы думаете, что у меня не возникает законный вопрос: а почему я, на ком уже 11 лет — областной Фонд культуры и 6 лет — областная организация Союза писателей России, за все годы — с тех пор, как Андреева ведёт передачи, ни разу на этой программе не бывал? (Не могу же я считать "доступом", если в какую-то из передач вставят несколько моих слов с соответствующим комментарием или используют без моего ведома кусок из давнего рассказа). Неужели считаете, что такое положение служит единению, а не наоборот?