Генерал Рубцов - [8]
— Расскажите, расскажите, товарищ комбриг, — послышались голоса.
Рубцов встал, снял полушубок. Находившийся рядом боец принял его и повесил на стенку возле двери. Комбриг поудобней уселся.
— Крымский перешеек протяженностью в одиннадцать километров еще во времена Крымского ханства был пересечен десятиметровым валом. Много сотен лет назад вручную был сооружен вал, — начал комбриг. Воцарилась тишина. Лишь потрескивала топящаяся печь, да слышалось бульканье и сопение варившейся в котелках каши. — Ширина вала, именуемого Турецким, у основания метров пятнадцать, вверху — три-четыре. Перед валом был ров глубиной метров до десяти. Так вот врангелевцы первую линию укреплений соорудили перед рвом: три ряда окопов с проволочными заграждениями, с ходами сообщения и блиндажами. Вторую линию — по самому Турецкому валу, устроив пулеметные гнезда с бронированными перекрытиями, способными защитить от огня тяжелой артиллерии. Перед валом и по его скату врангелевцы сделали две полосы проволочных заграждений, во рву еще полосу колючей проволоки. За Турецким валом поставили крепостные орудия, привезенные с севастопольских фортов. Вот так был укреплен вал. Южнее его шла вторая полоса укреплений — Юшуньские позиции. Правый фланг, упиравшийся в Перекопский залив, охранялся боевыми судами. Слева подходил Сиваш, Гнилое море, как его называют. Вот попробуй-ка возьми эти укрепления, тем более в ту пору, когда у нас, по существу, и артиллерии-то почти не было. И что же? Взяли!
Федор Дмитриевич рассказал, как вел он свой батальон ночью по холодной ноябрьской воде через Сиваш, как ударили они по врангелевцам с тыла. Как был он тяжело ранен в атаке под хутором Геркошан. И как на 43-ю стрелковую бригаду, в которую входил его батальон, навалился конный корпус генерала Барабовича.
— Создалась критическая обстановка: полки стали отходить. Спас положение командир дивизии Раудмец, вовремя направив на выручку свой резерв с десятком пулеметов.
На следующий день все дивизии перешли в наступление. Лобовой атакой 51-я стрелковая дивизия взяла Турецкий вал и устремилась в глубь Крымского полуострова… Вот видите, — закончил рассказ комбриг, — крепость, которую Врангель считал неприступной, не устояла против героизма красных бойцов.
Федор Дмитриевич умолк. Не рассказал он своим бойцам только того, какой ценой стоила эта победа для Инзенской дивизии. А потеряла она в те дни две трети личного состава.
— Славная дивизия, — добавил Федор Дмитриевич. — Награждена орденом Красного Знамени и сейчас именуется 15-й Сивашской стрелковой.
Письмо мужу
«Федя, дорогой мой, здравствуй! Наконец-то получила от тебя первую весточку. Понимаю, что тебе там не до писем, но если б ты знал, как я переволновалась за тебя. Ведь прошло полмесяца, а письма все нет и нет. Вчера Леночка мне говорит, что завтра обязательно будет письмо от папы… Я так рада!
Ты, как всегда, бодр и весел, и по тону твоего письма может показаться, что находишься на отдыхе, а не на войне.
Столько лет, Федя, мы прожили вместе и ни разу не разлучались. Я привыкла быть всегда рядом с тобой. И сейчас за тебя очень волнуюсь. Леночка тоже сильно тоскует по тебе. Она даже по секрету призналась, как прошлой зимой, во время ее болезни, вы с нею обманули меня. Ай-яй-яй! Я Леночке разрешала тогда только чай с вареньем, а ей захотелось жареной картошки. И ты, оказывается, принес. Да еще и сказал: «Ешь скорее, чтоб никто не увидел, а то попадет нам от мамы…» Я все узнала. Но так и быть — прощаю.
Каждое воскресенье Леночка зовет меня кататься на лыжах у Егошихи. И знаешь, что говорит? «Нельзя, чтобы лыжню нашего папы занесло снегом». Только у нас стоят просто жестокие морозы, частенько столбик на термометре укорачивается до отметки минус сорок. О лыжной прогулке не может быть и речи. Над Камой висит туман, правый берег едва виден.
Федя, когда ты уехал, я поняла, что без тебя Пермь стала мне роднее и ближе. Иду по улицам и вспоминаю: вот здесь мы гуляли с тобой, вот здесь ты любил бывать. Недавно мы, врачи, всей клиникой ходили в оперный. Слушали «Князя Игоря». Музыка мне очень понравилась, но пели слабовато…
У нас в клинике все интересуются, как вы воюете, желают скорой победы.
Федор, скажу честно, в Перми тебя помнят и уважают.
Иногда звонят Ян Семенович и Иван Петрович. Спрашивают, есть ли от тебя вести, хотят знать, как идут твои дела. Меня подбадривают. Мне кажется, они сейчас немножко завидуют тебе. Напиши им.
Леночка наша — отличница. Я работаю, дел, как всегда, хватает. Задумываюсь над твоим давнишним советом стать хирургом. Когда вернешься, поеду на переквалификацию…
Мама здорова. Она и Леночка передают тебе огромный привет! Все мы целуем тебя, Феденька, крепко-крепко и ждем домой.
28 января 1940 г.
Твоя Женя».
Штурм
Сменив выведенную на отдых и пополнение 136-ю стрелковую дивизию, 151-й и 310-й полки из соединения комбрига Рубцова заняли позиции перед укрепленными пунктами Кирка Муола и Пяллиля, на четырехкилометровом перешейке между озерами Киркко-Ярви и Юски-Ярви. Местность покрыта редким хвойным лесом с огромным количеством валунов. Глубокий снег, местами до метра, стал надежным союзником противнику, отлично замаскировав вражеские траншеи, доты и дзоты.
Очередная книга серии «Замечательные люди Прикамья» посвящена Герою Советского Союза генерал-лейтенанту В. М. Алексееву. Он родился 1 января 1900 года в селе Молебка Красноуфимского уезда Пермской губернии и прошел путь, характерный для многих ровесников века. Трудное детство, работа по найму в Перми и Екатеринбурге, затем мобилизация в армию Колчака. Поняв, что оказался не на той стороне, перешел к красным и служил в армии Тухачевского. В 1920 году стал членом ВКП(б). Грамотного серьезного красноармейца направили на командные курсы, и с тех пор Алексеев, где бы ни находился, всего себя отдавал служению Родине, партии.
Во время работы над книгой я часто слышал, как брат Самралл подчеркивал, что за все шестьдесят три года своего служения он никогда не выходил из воли Божьей. Он не хвалился, он просто констатировал факт. Вся история его служения свидетельствует о его послушании Святому Духу и призыву в своей жизни. В Послании к Римлянам сказано, что непослушанием одного человека многие стали грешными, но послушанием одного многие сделались праведными. Один человек, повинующийся Богу, может привести тысячи людей ко Христу.
«Когда же наконец придет время, что не нужно будет плакать о том, что день сделан не из 40 часов? …тружусь как последний поденщик» – сокрушался Сергей Петрович Боткин. Сегодня можно с уверенностью сказать, что труды его не пропали даром. Будучи участником Крымской войны, он первым предложил систему организации помощи раненым солдатам и стал основоположником русской военной хирургии. Именно он описал болезнь Боткина и создал русское эпидемиологическое общество для борьбы с инфекционными заболеваниями и эпидемиями чумы, холеры и оспы.
Долгие годы Александра Христофоровича Бенкендорфа (1782–1844 гг.) воспринимали лишь как гонителя великого Пушкина, а также как шефа жандармов и начальника III Отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии. И совсем не упоминалось о том, что Александр Христофорович был боевым генералом, отличавшимся смелостью, мужеством и многими годами безупречной службы, а о его личной жизни вообще было мало что известно. Представленные вниманию читателей мемуары А.Х. Бенкендорфа не только рассказывают о его боевом пути, годах государственной службы, но и проливают свет на его личную семейную жизнь, дают представление о характере автора, его увлечениях и убеждениях. Материалы, обнаруженные после смерти А.Х.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга воспоминаний о замечательной архангельской семье Анны и Петра Кольцовых, об Архангельске 30-х — начала 50-х годов XX века» Адресуется всем, кто интересуется историей города на Двине, укладом жизни архангелогородцев того времени. Татьяна Внукова (урожд. Кольцова) Архангельск, 1935. Книга о двадцатилетием периоде жизни города Архангельска (30-50-е годы) и семьи Петра Фёдоровича и Анны Ивановны Кольцовых, живших в доме № 100 на Новгородском проспекте. Кто-то сказал, что «мелочи в жизни заменяют нам “большие события”. В этом ценности мелочей, если человек их осознаёт».
Имена этих женщин у всех на слуху, любой культурный человек что-то о них знает. Но это что-то — скорее всего слухи, домыслы и даже сплетни. Авторы же этой книги — ученые-историки — опираются, как и положено ученым, только на проверенные факты. Рассказы и очерки, составляющие сборник, — разные по языку и стилю, но их объединяет стремление к исторической правде. Это — главное достоинство книги. Читателю нужно лишь иметь в виду, что легендарными могут быть не только добродетели, но и пороки. Поэтому в книге соседствуют Нефертити и Мессалина, Евфросинья Полоцкая и Клеопатра, Маргарита Наваррская и др. Для широкого круга читателей.
В Москве и Ленинграде, в Новгороде и Владимире, в других городах и районах страны находятся замечательные памятники русского зодчества. Совершенные инженерные сооружения, изумительные по своему архитектурному замыслу и художественным качествам, они создавались простыми русскими людьми, которые по характеристике их современников были «премудры и удобны такому чудному делу». История культуры свидетельствует, что русский народ выдвинул из своей среды целую плеяду замечательных творцов архитектурных ценностей нашей Родины.
Брошюра рассказывает о Моисее Ивановиче Югове — первооткрывателе Кизеловского угольного бассейна.
Этот очерк посвящен гвардии капитану Льву Шатрову. Воспитанник пермского комсомола, он был любимым вожаком студенческой и заводской молодежи. В 1943 году в составе Пермской танковой бригады Лев Шатров уходит добровольцем на фронт. В своей части он по-прежнему бессменный комсомольский руководитель. Много героических подвигов совершили воспитанные Львом Шатровым молодые танкисты, освобождая города и села от фашистских захватчиков. Сам Лев Васильевич Шатров не дожил до дня победы. В январе 1945 года он погиб в бою. Очерк написан на основании воспоминаний и документов. Автор приносит глубокую благодарность Л.
Книга рассказывает о жизни татарского революционера Мулланура Вахитова.