Гендер и язык - [217]

В сфере постановки вопросов стереотипы женского и мужского говорения, пожалуй, расходятся сильнее, чем действительные различия [Kramarae 1981; Philips et al. 1987; Frank 1992], т. e. на основании общественно заданных образцов женственности и мужественности мы интерпретируем одни и те же формы коммуникативного поведения у женщин и у мужчин по-разному. Исследование Брэдли [Bradley 1981] выявило, что женщины, которые употребляют расчлененный вопрос, например, isn't it? nicht wahr? не правда ли? и др, оцениваются как менее умные и менее уверенные, чем мужчины, которые употребляют те же самые конструкции. Если женщины что-то утверждают, не обосновывая свое утверждение, то они также воспринимаются окружающими как менее умные, а утвердительная форма высказывания интерпретируется как отсутствие знания, подобное же поведение мужчин не вызывает столь нелестной интерпретации.

4.5.4. Разговоры о проблемах

Дженкинс [Jenkins 1984] в работе по исследованию общения молодых матерей в часы досуга показала, что рассказы женщин в кругу подруг конструируются совместно в диалоге. Женщины постоянно и активно поддерживают темы других при помощи сигналов восприятия. Они открыто присоединяются друг к другу, говоря на одни и те же темы. Те же данные получила и Кальчик [Kalcik 1975].

Джонсон и Эриз [Johnson, Aries 1984] обнаружили во время опроса, что женщины считают разговоры с другими женщинами очень важными для их собственной жизни, тогда как для мужчин разговоры с другими мужчинами не столь значимы. С подругами опрошенные женщины разного возраста предпочитают говорить о личных проблемах, о собственном опыте и получать подтверждение своим рассказам. В качестве подтверждения воспринимается рассказ других женщин о сходных переживаниях и проблемах. Разговорам приписывается терапевтическая функция: можно позволить себе продемонстрировать слабость. При разговоре-обсуждении проблем женщины придают особенно большое значение тому, что женщина не одна рассказывает о своей проблеме, а открывает общее обсуждение. Если, например, женщина говорит о нарушении сна, то другие присоединяются к теме, рассказывая похожие истории. Тем самым они дают понять: твоя проблема – одна из наших проблем. Сходные признания не играют в мужском коллективе существенной роли. Таннен [Tannen 1990; 1991] также указывает на то, что среди мужчин более принято не реагировать на рассказ о проблеме сходными историями, а давать конкретный совет. Слушатель тем самым становится в ситуации общения экспертом по решению проблемы и может прочесть слушателю небольшую лекцию. Рассказы о проблемах играют в женском и мужском окружении различные роли и обсуждаются в диалоге по-разному. Это может быть также связано с тем, что совместные жалобы на превратности судьбы являются составной частью ритуала женской дружбы [Tannen 1990; 1991].

Гюнтнер [Giinthner 1997] выявила, что во время рассказа историй-жалоб, в которых рассказчица возмущается отсутствующими и их поведением, слушательницы эмоционально поддерживают ее (совместное негодование). Слушательницы воспроизводят в своих комментариях эмоциональную атмосферу рассказа. Они четко выражают солидарность с позицией рассказчицы.

4.5.5. Степени прямолинейности в директивных высказываниях

Директивы – это речевые действия, при помощи которых пытаются побудить кого-либо что-либо сделать. Лингвистическая прагматика исходит из того, что мы можем, особенно при директивных требованиях и предписаниях, распознать степени прямолинейности – от неослабленного императива до намека [Ervin-Tripp 1976; Brown, Levinson 1987]. Степени прямолинейности связаны также с социальными отношениями участников коммуникации, со статусом, со значимостью требований и осведомленностью.

Уже упомянутое исследование Гудвин [Goodwin 1990] основано на аудиозаписях общения мальчиков и девочек из рабочей среды (в возрасте от 9 до 14 лет) во время игр на улице. Автор выявила, что мальчики значительно чаще употребляют прямолинейные формы требований, высокочастотен прямой императив, например, «Дай сюда ножницы» или «Вали отсюда». Девочки, напротив, предпочитают модальные формы с «давайте…» / «let’s х», модальные глаголы в конъюнктиве («мы могли бы» / «ты мог бы» – «we could» / «you could») и смягчающие наречия. Мальчики возводят вокруг себя иерархическую социальную структуру, а девочки – эгалитарную.

Уэст [West 1990] исследовала общение врачей и пациентов. Данные свидетельствуют о том, что мужчины-врачи употребляют при общении с пациентами в основном несмягченный императив, говорят о необходимости, выражают свою волю и употребляют другие сильные директивы. Тем самым они не достигают партнерских отношений с пациентами. Женщины-врачи чаще высказывают предложения, на что пациенты реагируют, как правило, положительно. Коммуникативный стиль женщин-врачей направлен на сотрудничество с пациентами.

4.5.6. О создании имиджа авторитетного и компетентного лица (эксперта)

Взаимодействие в профессиональной сфере и в общественной жизни иерархически структурировано. До настоящего времени во всех обществах мужчины занимают высшие ступени в социальной иерархии. Профессиональный мир бросает вызов женщинам, поскольку они только в конце XX в. получили доступ ко всем ступеням иерархии. Исследователи-феминисты едины во мнении, что трудности профессионального роста женщин связаны со способами коммуникации и их оценкой. Компетентность и авторитет приписываются людям не сами по себе, а связаны с самопрезентацией людей в коммуникации и традицией ее восприятия.