Геморрой, или Двучлен Ньютона - [44]
Тут даму понесло: она помянула всех моих родственников и закончила тем, что рада за выкидыш, которому не придется называться сыном такого козляры. Вот именно это слово почему-то меня достало. Тихим и горестным голосом я почти прошептал, что готов не просто компенсировать ущерб – если она его докажет, – но купить ей одну, две, пять машин, будь хоть малейшая возможность вернуть жизнь невинному существу. Конечно, присовокупил я, ей этого не понять, ибо, судя по всему, железный зад, точнее, зад ее железного коня для нее дороже человеческой жизни. А ведь именно женщина создана Богом для этой высокой миссии. И так далее в том же духе. Толпа завороженно слушала. Баба на глазах увядала. Сзади отчаянно сигналили – пробка не ведала о накале страстей, она просто увеличивалась. Наконец дама фыркнула и села в свою машину Напоследок она вдарила по моей, показала мне палец и только после этого отчалила. Вот сучка – ничего женского! Я тоже оседлал своего скакуна и тут только увидел, что телефон включен и, следовательно, Лиза все слышала! Черт, я чуть было повторно не въехал в очередной железный зад. Глубоко вдохнул, выдохнул и все-таки взял трубку.
– Извини, – сказал я, – забавно, твои появления в моей жизни почему-то всегда сопровождаются экстримом. Все слышала?
– Да, – не меняя тона, ответила она, – эта женщина права, Бог решил не наказывать ребенка таким отцом.
И дала отбой. Я по инерции проехал еще немного, потом остановился и вышел из машины. Меня трясло. Я подошел к дереву и стал методично бить по нему кулаком, когда рука окончательно изодралась в кровь, остановился. Меня душил хриплый лай. Мне показалось, что я не могу говорить. Ко мне подошел какой-то парень и спросил:
– Что, брат, худо?
Я кивнул.
– Бывает и хуже, – успокоил он, – это не я говорю, а царь Соломон. Мудрец такой был у евреев. У евреев на все есть ответы. Такой они народ. Ты тоже так считаешь?
Я опять кивнул, говорить не было сил. Парень вызвался проводить меня до дома, но я отрицательно помотал головой. Пожал его руку своей целой и побрел к машине. Парень поплелся следом, заявив, что все-таки проводит, а то я, чего доброго, и вторую руку покалечу. Мы доехали до ближайшего бара и надрались. О чем он говорил, не помню, отвечал ли я, не знаю. Ближе к полуночи я позвонил Степке и попросил заехать за мной на такси, потому что за руль мне было нельзя. Степка приехал. Мы на моей тачке куда-то подбросили парня, потом Степка хотел отвезти меня домой, но я не согласился. Мне надо было кому-то исповедаться. Деду я не смог бы, не тот случай, он бы еще предложил мне жениться на Лизе. Мы зашли в очередной бар, и я все рассказал Степке. Не знаю, насколько путано и что он понял. Помню только, что я все талдычил: «Понимаешь, это был мой первый ребенок. Был! Хотя не успел стать!» Что-то еще нес про вселенскую несправедливость, про то, что все бабы суки, про то, что мне подрезали крылья на лету, и так далее. Наконец, когда я иссяк, Степка спросил, что я намерен делать. Я не понял. Он поинтересовался, не правильно ли будет встретиться с Лизой, ей ведь хуже, чем мне. Я хотел врезать Степке по фейсу, но промазал и заорал:
– Ты что несешь? Она меня подло обманула!
Степка возразил, что это нелогично, потому что я ее ни о чем не спрашивал.
– А какого хрена она молчала всю дорогу, а сейчас сказала?! Хотела доказать мне, что я дерьмо? Да, я дерьмо! Может быть! Но уж никак не в этом конкретном случае. Тут я чист как младенец. – Произнес это слово и зарыдал. Да, это были всего лишь пьяные слезы, но они наконец прорвали плотину, и мне стало легче дышать. На нас оборачивались. Наверное, мы были похожи на пару гомиков, погрязших в любовной разборке. Когда мой родник иссяк, Степка поднял меня и поволок к машине. Отвез домой и плюхнул на кровать. Я слышал, что он просил Деда не беспокоиться за меня – просто надрались на нервной почве – и дать мне выспаться.
Судя по тому, что утром я проснулся в той же одежде, Дед от греха подальше даже не стал меня раздевать. И на том спасибо. Я надеялся, что Дед уйдет до моего выползания из спальни, но он не оправдал моих ожиданий. Запах кофе сломал мое намерение перележать его. К тому же вонял я, как козлина. Зачем я только вспомнил это слово?! Враз нахлынули воспоминания о вчерашнем. Я, кряхтя, встал, разделся и поплелся в ванную. На кухне Дед уже ждал меня с каким-то пузырьком. Смазал мне израненную руку жгучей гадостью и перебинтовал. Вопросов не задавал. Я позавтракал и отправился на работу.
Дни я заполнял работой, иногда напивался, Деда почти не видел. Приходил и заваливался спать. Он ко мне не приставал, видимо, через свою агентуру выяснил, что я стал трудоголиком, и успокоился. Тоже стареет, чутье потерял. Хорошо хоть Степка ничего ему не донес. Поскольку, как говорится, с лица я спал, то и начальство уверовало, что я окунулся в дело без акваланга. Никто не догадывался, что меня гложет тоска. Я чувствовал себя безвинно приговоренным к каторге. Я и думать не мог, что Лизино сообщение так меня выведет из строя. Господи, я столько раз оплачивал аборты своих девиц, зачастую даже не будучи уверен, что уничтожаю плод своих рук. Черт, при чем тут руки?! Совсем крыша поехала. Почему меня так заклинило? Только потому, что Лиза говорила не так, как те? Те сами хотели избавиться от бремени. Так вот почему беременность! Это бремя! А ребенок – это счастье?! Полный алогизм. Бог в наказание за грехи наслал на человека бремя в виде беременности? Я свихнусь! Какое мне до всего этого дело?! Чертова Лиза, мало мне всю жизнь доказывали, что я кретин, так она…
В этой книге сделана попытка информировать читателя о том, что его ждет, если он, к примеру, не стерпит кабацкого оскорбления и ответит на него по большому счету. Придется немного посидеть – вот и предлагаем вам ознакомиться с подробностями быта и основополагающими принципами тюремно-зоновского бытия. Читателю предлагается антология знаменитых побегов, которые могли бы войти (если уже не вошли) в «золотой фонд» преступного мира. На земном шаре не существует тюрем и прочих мест лишения свободы, которые не знали бы дерзких побегов и не менее дерзких попыток к бегству.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В этом немного грустном, но искрящемся юмором романе затрагиваются серьезные и глубокие темы: одиночество вдвоем, желание изменить скучную «нормальную» жизнь. Главная героиня романа — этакая финская Бриджит Джонс — молодая женщина с неустроенной личной жизнью, мечтающая об истинной близости с любимым мужчиной.
Книга эта – вне жанра. Книга эта – подобна памяти, в которой накоплены вразнобой наблюдения и ощущения, привязанности и отторжения, пережитое и содеянное. Старание мое – рассказывать подлинные истории, которые кому-то покажутся вымышленными. Вымысел не отделить от реальности. Вымысел – украшение ее, а то и наоборот. Не провести грань между ними. Загустеть бы, загустеть! Мыслью, чувством, намерением. И не ищите последовательности в этом повествовании. Такое и с нами не часто бывает, разве что день с ночью сменяются неукоснительно, приобретения с потерями.
Автор книги В. А. Крючков имеет богатый жизненный опыт, что позволило ему правдиво отобразить действительность. В романе по нарастающей даны переломы в трудовом коллективе завода, в жизни нашего общества, убедительно показаны трагедия семьи главного героя, первая любовь его сына Бориса к Любе Кудриной, дочери человека, с которым директор завода Никаноров в конфронтации, по-настоящему жесткая борьба конкурентов на выборах в высший орган страны, сложные отношения первого секретаря обкома партии и председателя облисполкома, перекосы и перегибы, ломающие судьбы людей, как до перестройки, так и в ходе ее. Первая повесть Валентина Крючкова «Когда в пути не один» была опубликована в 1981 году.
В романе, написанном нижегородским писателем, отображается почти десятилетний период из жизни города и области и продолжается рассказ о жизненном пути Вовки Филиппова — главного героя двух повестей с тем же названием — «Когда в пути не один». Однако теперь это уже не Вовка, а Владимир Алексеевич Филиппов. Он работает помощником председателя облисполкома и является активным участником многих важнейших событий, происходящих в области. В романе четко прописан конфликт между первым секретарем обкома партии Богородовым и председателем облисполкома Славяновым, его последствия, достоверно и правдиво показана личная жизнь главного героя. Нижегородский писатель Валентин Крючков известен читателям по роману «На крутом переломе», повести «Если родится сын» и двум повестям с одноименным названием «Когда в пути не один», в которых, как и в новом произведении автора, главным героем является Владимир Филиппов. Избранная писателем в новом романе тема — личная жизнь и работа представителей советских и партийных органов власти — ему хорошо знакома.