Где живут счастливые? - [6]

— Что это за дерево, клён? Непохоже. А это рожь колосится? Да, да, рожь, вижу. А что это люди продают в вёдрах? Лисички! Целыми вёдрами, как интересно! Смотрите, лошадка! И мальчик спит в телеге, какой очаровательный малыш. Стадо коров... Большое, но почему все они рыжие?

Матушка впитывала в себя Россию жадно, как истосковавшийся по колодцу путник. Помню, когда мы зашли передохнуть в дом священника отца Василия в селе Ермаковском, матушка попросила разрешения взглянуть на их огород. Вернулась притихшая и попросила меня:

-  Пожалуйста, сфотографируйте за домом картофельное поле, избы. Кусочек России. Я должна показать фото в Австралии, там много русских! Но не все могут здесь побывать.

Дочка отца Василия, Настя, мы и глазом моргнуть не успели, сварила суп.

— Тебе лет сколько? Семь? И суп сварила? Можно крышку открою? Укропчик, лучок, морковка, а пахнет как! Неужели сама сварила?

Настя налила нам по полной тарелке. Матушка всё удивлялась, а мы удивлялись на матушку - ну что за диво, девочка сварила суп?

-  В Австралии дети не могут варить суп?

- Да из пакетиков могут. Забросил в кипяток и готово, а вот настоящий вряд ли.

Мы много сравнивали — у нас, у них. Рожают мало, не хотят,  а ведь чего только не напридумывали в помощь мамам. Нажимай вовремя на кнопки и никаких проблем. А у нас, правда, священнические семьи большие, особенно в сёлах. Но и городские православные теперь тоже одумались, рожают, крестят. И в храмах у нас тесно, особенно на праздники. Матушка как губка, всё впитывает, всё запоминает, всё складывает в глубокую копилку памяти. И Володины именины в неё обязательно попадут, в эту копилку. Знатные получились именины, с домашним вином, подарками, пирогами. Мама Володи, Людмила Ивановна, взялась стряпать пироги, с черникой, капустой, яйцами. Матушка вызвалась помогать. У каждой хозяйки свои секреты? Не всегда. Оказалось, что и Людмила Ивановна, и матушка пекут пироги совершенно одинаково. Вы сколько яиц в тесто добавляете? И я столько. А вы долго вымешиваете тесто? И я столько же. А как вы пироги защепляете? Ой, и я точно так же! Две хозяйки хлопочут у плиты, две русские женщины. У них разный жизненный опыт, разный менталитет, разные судьбы. Но они русские, и для них едины понятия гостеприимства, сердечного расположения к ближнему и - секреты пирогов. Удались именины.

А завтра с утра пораньше мы отправляемся в Саяны.

- Кто не видел Саян, тот не видел Сибири, - сказал отец Володи, Вадим Петрович.

А мы-то с матушкой думали, что Сибирь немножко повидали. С умопомрачительной крутизны обрыва могучая тайга кажется бушующим морем. Она нешуточно пенится волнами, и кажется, что ты вовсе не стоишь над обрывом, а совершаешь отважный полёт в самолете над океанской пучиной. Вдали горные, покрытые снегом вершины, как вожделенные берега, манящие спасительной твердью.

-  Смотрите, там спящий Саян, - Володя показывает в сторону длинной горной гряды.

Действительно, застывший в камне исполин лежит на спине, покорно сложив на груди руки, ноги вытянуты. Сон его глубок и долог, уж сколько веков не пробуждают его ни холодные сибирские ветры, ни раскат грома, даже к этой Божьей красоте он безучастен. Спящий Саян - высокая точка горного перевала. Матушка собрала букет из ярко-розового иван-чая, жёлтых цветков зверобоя, медовой пахучей неброской травки.

-  Как жаль, что не смогу увезти его в Австралию...

Она стоит на крутом обрыве с букетом, ветер теребит её апостольник, напоённый травами воздух кружит голову и сердце моё тает от любви к России. Эту любовь помогла мне ощутить австралийская монахиня Варвара, приехавшая сюда ненадолго и поэтому знающая цену каждому прожитому в России часу. А мне жить здесь. Вроде и спешить особо некуда, но русский человек, лишённый этой радости, вразумляет и моё, привыкшее к России, сердце. И я понимаю, стоя здесь, у спящего Саяна, что тоже люблю свою Россию, люблю своих земляков, и сибирских, и тех, кто остался и Москве, и тех, кто в далёкой Австралии. Им этот воздух был бы в подарок, для меня он привычен. Дай Господи, не позволить привычке притупить мой любящий взор»

Уж и не знаю как, а вырулили мы на едва заметную трону среди могучих кедров, нырнули в тайгу и оказались вблизи трёх небольших приземистых домишек. «Приют Оленья речка» - прочитали на одном из них. Раз приют, значит, приютят, обогреют, накормят. И правда, выбежала на лужайку белокурая женщина с обветренным, улыбчивым лицом, не спросила, кто мы и зачем, это после. А сейчас:

-  Садитесь, накормим, чем Бог послал. Оказывается, угодили мы на стоянку экологического лагеря Красноярского технологического университета. Знакомимся.

-  Валентина Ивановна Згурская, учительница биологии из Красноярска. Сейчас дети подойдут, они в тайге с начальником лагеря. А вы правда из Австралии? А так хорошо говорите по-русски...

- Я русская. Я живу в Австралии, но я русская... До чего же вкусен нечаянный обед на Оленьей речке. Наваристый борщ, салат из огурцов, кисель. Пикник не пикник, а весёлая получилась трапеза. Подошли ребята, обступили, стали расспрашивать матушку об Австралии. А она их - о Сибири. Защебетали наперебой, заторопились: