Где-то в Европе... - [35]
Засим прощаюсь.
Твой Денис
12.11.1994
Суббота
Свонси
Привет, Кирилл,
буду краток, ибо торжественность происшедшего заставляет держать в узде мой неряшливый дискурс. День сей войдет в историю русско-валлийских отношений. Утром, озолоченный лучами Авроры, явился Мередит на «Тойоте», и мы направились в окрестности микроскопического городка Бриджент на заседание общества любителей истории графства Гламорган (Южный). Это был отель. Это был белый викторианский отель среди лужков, пастушков и барашков. Это было почти светское party. Это было в духе Честертона. Это было в духе Феллини. Был ланч с официантами и мучительным перекладыванием ножей-вилок из руки в руку. Были патриотические полусумасшедшие старички и старушки (последние — не без перманента). Были доклады и речи, изыскания археологические и генеалогические. И аплодисмент тоже был. Это был Пиквикский клуб на фоне чудного южно-валлийского ландшафта. Наконец заморский гость был представлен почтеннейшей публике. Ему оказали честь вытащить победительный жетон благотворительной лотереи историков-любителей. Он поворошил бумажки в вазе и огласил (безо всякого акцента, клянусь!): «Фифти уан!» Мистер Баффолли (тот самый участник сенильного ланча) радостно всплеснул руками и побежал получать выигрыш. Книгу. О развалинах, конечно. Гостю рукоплескали. Когда гостя вывели на воздух, путь ему освещала романтическая луна. Гость был доволен.
А потом гостя отвезли домой. Он допил весь «Гиннесс», вскрыл «Риоху» и сел писать это письмо.
Будь здоров!
Денис
13.11.1994
Воскресенье
Свонси
Кирилл,
вот и воскресенье почти прошло. Этот день я посвятил разного рода путешествиям. Утром пошел в Ойстермут, до которого оказалось лишь 45 минут ходьбы. Вот тебе и 2,5 мили! Не стоит верить очкастым велосипедисткам. Сильнющий ветер чуть с ног не сбивал, но это не помешало насладиться видом пустынного побережья и осмотреть замок. Так как ойстермутские руины — первые, «пощупанные» мною, опишу их подробнее. Замок имеет форму буквы «Г»; две башни расположены на загибе и одна (весьма впечатляющая, с огромными воротами) — у основания. Он стоит на холме и наиболее сильной стороной (там, где угол и две башни) повернут к горам, к северу и северо-востоку. Менее сильная его сторона и ворота смотрят на юг и юго-запад: на Бристольский залив. Замок сложен из мощных серых камней, достаточно ровно обтесанных. Табличка у ворот гласит: «После того, как валлийцы сожгли ранние деревянные нормандские замки в этих местах, семья Браозов, известная своей агрессивностью и предприимчивостью, перестроила эту крепость в начале XIII века. После завоевания Уэльса Эдуард I провел здесь два дня в 1284 г.[10] В частичном разрушении замка повинен Кромвель, однако в годы Гражданской войны замки не играли заметной стратегической роли. Каменные ступеньки ведут в помещение стражи…», но далее читать не интересно, т. к. меня лично каменные ступеньки не ведут никуда: замок почему-то закрыт для экскурсий. Я обошел его снаружи, несколько раз, потрогал баснословно древние камни и, невзирая на дождик, покурил на очаровательной красной скамеечке у входа. В память о нормандцах — «голуазину». Но сколько сдержанного монархизма в упреке: «в частичном разрушении замка повинен Кромвель…»!
После фортификационных штудий я недурно пообедал в индийском ресторане, после чего решил: первый осмотр замка следует отметить первым посещением британского паба. Выпил пива (и виски). В пабе — хорошо.
На обратном пути мне было и теплее, и веселее (понятно, почему); невзирая на ветер, бодро шагал и распевал всякие русские песни.
Дома отдохнул и пошел в другую сторону — в центр Свонси, до которого оказалось минут тридцать пешком. Я долго шатался в темноте, среди закрытых магазинов, наткнулся на другой индийский ресторан и поужинал там (очень скверно. Нельзя подавать карри к лососю!). В ресторане поддавшие аборигены приставали к хозяину с расспросами касательно его веры. Особенно интересовала их гастрономия: что можно и чего нельзя есть. Бронзовый, скульптурный Муслим (так звали хозяина) отвечал уклончиво и немного брезгливо. Когда он ушел, официант объяснил, что Муслим — буддист. Так, сегодня для меня сошлись в окрестностях Свонси Крайний Запад и Крайний Восток.
Вечером в кампусе было очень скучно.
Bye, bye.
Денис Ибн Константин,
эмир Ойстермутский
14.11.1994
Понедельник
Свонси
Здравствуй, Кирилл!
Сегодняшнее утро началось с потопа, который я устроил в ванной: не рассчитал, что при местном сильном напоре воды британская ванна наливается за одну минуту. Услышав плеск, я в ужасе вбежал (точнее — вплыл) в ванную комнату и четверть часа вытирал пол.
Первые несколько дней самым большим святотатством для меня было ступить на английский газон. Нельзя же, в самом деле, ходить по картинам!
До ланча встречался с Ричардом Уильямсом. Этот мощный старик (скажем по-остаповски), как я потом выяснил — казначей бреконского собора, был весьма сдержан, говорил мало, но учтиво и исчез навсегда, оставив в подарок с десяток своих публикаций.
Кстати, о подарках. Почти четыре часа провел я в Археологическом Объединении Гламоргана и Гвента. Энди Уорвик — прыщавый, краснолицый, порывистый парень — водил меня по этой со вкусом и размахом задуманной организации. Один архив чего стоит! Тут видна иная сторона британской страсти ко всякого рода древностям, нежели в обществе историков-любителей: не диккенсовские старички и старушки, а энергичные мужики и бабы верхом на компьютерах; но суть та же — расковырять последний гвоздик в своей стране, дабы выяснить, не был ли он забит правнуком того самого бейлифа, который при проезде Генриха VIII через его город крикнул: «Да здравствует король!», что зафиксировано в дневнике королевского повара, изданном в журнале «Archaeologia Cambrensis» за 1859 год. Однако вернемся к подаркам. Последний, с кем меня познакомили в этой археологической корпорации, был ее (корпорации) директор. Веселая английская туша. Добрый малый. Он презентовал мне (по собственному выражению) «дипломатические дары»: целый ящик их изданий плюс свернутые в трубу археологические постеры. И я, несчастный представитель народной дипломатии, поплелся со всем этим пешком: из Свонси в Университет! Как протащу дары археологического Санта Клауса через весь Уэльс, через весь остров, а потом в Россию? Загадка.
В своей новой книге Кирилл Кобрин анализирует сознание российского общества и российской власти через четверть века после распада СССР. Главным героем эссе, собранных под этой обложкой, является «история». Во-первых, собственно история России последних 25 лет. Во-вторых, история как чуть ли не главная тема общественной дискуссии в России, причина болезненной одержимости прошлым, прежде всего советским. В-третьих, в книге рассказываются многочисленные «истории» из жизни страны, случаи, привлекшие внимание общества.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга состоит из 100 рецензий, печатавшихся в 1999-2002 годах в постоянной рубрике «Книжная полка Кирилла Кобрина» журнала «Новый мир». Автор считает эти тексты лирическим дневником, своего рода новыми «записками у изголовья», героями которых стали не люди, а книги. Быть может, это даже «роман», но роман, организованный по формальному признаку («шкаф» равен десяти «полкам» по десять книг на каждой); роман, который можно читать с любого места.
Перемещения из одной географической точки в другую. Перемещения из настоящего в прошлое (и назад). Перемещения между этим миром и тем. Кирилл Кобрин передвигается по улицам Праги, Нижнего Новгорода, Дублина, Лондона, Лиссабона, между шестым веком нашей эры и двадцать первым, следуя прихотливыми психогеографическими и мнемоническими маршрутами. Проза исключительно меланхолическая; однако в финале автор сообщает читателю нечто бодро-революционное.
Лирико-философская исповедальная проза про сотериологическое — то есть про то, кто, чем и как спасался, или пытался это делать (как в случае взаимоотношений Кобрина с джазом) в позднесоветское время, про аксеновский «Рег-тайм» Доктороу и «Преследователя Кортасара», и про — постепенное проживание (изживание) поколением автора образа Запада, как образа свободно развернутой полнокровной жизни. Аксенов после «Круглый сутки нон-стоп», оказавшись в той же самой Америке через годы, написал «В поисках грустного бэби», а Кобрин вот эту прозу — «Запад, на который я сейчас поглядываю из окна семьдесят шестого, обернулся прикладным эрзацем чуть лучшей, чем здесь и сейчас, русской жизни, то есть, эрзацем бывшего советского будущего.
Истории о Шерлоке Холмсе и докторе Ватсоне — энциклопедия жизни времен королевы Виктории, эпохи героического капитализма и триумфа британского колониализма. Автор провел тщательный историко-культурный анализ нескольких случаев из практики Шерлока Холмса — и поделился результатами. Эта книга о том, как в мире вокруг Бейкер-стрит, 221-b относились к деньгам, труду, другим народам, политике; а еще о викторианском феминизме и дендизме. И о том, что мы, в каком-то смысле, до сих пор живем внутри «холмсианы».
Перед вами грустная, а порой, даже ужасающая история воспоминаний автора о реалиях белоруской армии, в которой ему «посчастливилось» побывать. Сюжет представлен в виде коротких, отрывистых заметок, охватывающих год службы в рядах вооружённых сил Республики Беларусь. Драма о переживаниях, раздумьях и злоключениях человека, оказавшегося в агрессивно-экстремальной среде.
Выпускник театрального института приезжает в свой первый театр. Мучительный вопрос: где граница между принципиальностью и компромиссом, жизнью и творчеством встает перед ним. Он заморочен женщинами. Друг попадает в психушку, любимая уходит, он близок к преступлению. Быть свободным — привилегия артиста. Живи моментом, упадет занавес, всё кончится, а сцена, глумясь, подмигивает желтым софитом, вдруг вспыхнув в его сознании, объятая пламенем, доставляя немыслимое наслаждение полыхающими кулисами.
Эта повесть или рассказ, или монолог — называйте, как хотите — не из тех, что дружелюбна к читателю. Она не отворит мягко ворота, окунув вас в пучины некой истории. Она, скорее, грубо толкнет вас в озеро и будет наблюдать, как вы плещетесь в попытках спастись. Перед глазами — пузырьки воздуха, что вы выдыхаете, принимая в легкие все новые и новые порции воды, увлекающей на дно…
Ник Уда — это попытка молодого и думающего человека найти свое место в обществе, которое само не знает своего места в мировой иерархии. Потерянный человек в потерянной стране на фоне вечных вопросов, политического и социального раздрая. Да еще и эта мистика…
Футуристические рассказы. «Безголосые» — оцифровка сознания. «Showmylife» — симулятор жизни. «Рубашка» — будущее одежды. «Красное внутри» — половой каннибализм. «Кабульский отель» — трехдневное путешествие непутевого фотографа в Кабул.
Книга Сергея Зенкина «Листки с электронной стены» — уникальная возможность для читателя поразмышлять о социально-политических событиях 2014—2016 годов, опираясь на опыт ученого-гуманитария. Собранные воедино посты автора, опубликованные в социальной сети Facebook, — это не просто калейдоскоп впечатлений, предположений и аргументов. Это попытка осмысления современности как феномена культуры, предпринятая известным филологом.