...Где отчий дом - [41]
Не знаю, считать ли это предзнаменованием, но одно несомненно: всю последующую жизнь я раздваивался между поющим жаворонком и коровой с навозом на крупе...
Шоссе плавится под солнцем. Тени исчезли. Полдень.
Вот и Новый Афон. До него, оказывается, рукой подать. Бело-розовый монастырь на зеленой горе. Святые места! Такого количества святых не знала ни одна обитель. И еще одна к ним спешит — в джинсовом сарафане, с дорожной сумкой Ади Даслера...
Скорее всего, на старости лет я стану свирепым моралистом и постником.
Между домами открылось море, идущий к причалу прогулочный катер и чайки в сверкании полдня. Закопченный, низко осевший буксир тащит за собой плавучий кран; и тот, и другой чужды бескрайнему, затуманенному от зноя простору. Буксир сипит, кран скрипит и лязгает, а чайки громко кричат, словно насмехаются над ними. Из кустов выскочил мальчишка. От резкого тормоза ягненок чуть не свалился на пол. Коротышка в замызганной куртке катит тележку на подшипниках и орет: «Марежни, марежни!» Его останавливает красотка в белых брюках и жилете. Продавец мороженого обалдело смотрит на нее и не понимает, чего ей надо.
В ветхой лачуге в стороне от дороги кофейня хромого Ерванда. Кофе у него густой и тягучий, как мед. «Научи, Ерванд. Открой секрет!» Скромно потупленное коричневое лицо в глубоких морщинах, вкрадчивая, хитрая улыбка: «Какой секрет, Джано? Кофе, вода, сахар. Сам такой получается».—«А у меня почему не получается?»—«У тебя не получается? Ва-а... А если у тебя получится и у него тоже получится, кто пойдет к Ерванду кофе пить?»
Впереди скопление машин. Толпа обступила светлую «Волгу» с расплющенным крылом и выбитыми фарами. На траве под деревом плачет девочка с куклой в руках.
Из виденных аварий в память почему-то врезалась одна: пасмурный день, движение на набережной замедлилось, с черепашьей скоростью, словно отдавая последний долг, вереница машин проезжает мимо лежащего на мостовой мотоцикла. Пострадавшего нету. Пострадавшего увезли. Милиционеры суетятся с рулетками. На такой скорости успеваю все разглядеть в подробностях: и след протекторов, и лужицу крови, смешанную с бензином, и серый фибровый чемоданчик, привязанный шпагатом к багажнику мотоцикла. Лица ли милиционеров тому виной, медлительность ли движения или мрачный дождливый день, но я понимаю, что мотоциклист погиб. Милиционеры спешат покончить поскорее и убраться из поля зрения... Странное ощущение, точно кто-то смотрит на все это неморгающим равнодушным глазом. Именно одним глазом, с оскорбительным, идиотским безразличием глядяшим из середины лба...
Резко сворачиваю с шоссе, петляю между эвкалиптами и останавливаюсь на лужайке. Судья, тайм-аут! Нужна передышка. Темп не по силам, защита разладилась. Соперник разыгрался. Словом, тайм-аут.
Открываю дверцу. Под ногами мягкая неподвижная земля. С распаренных эвкалиптов низвергается горьковато-терпкая духота.
Вспоминаю про ягненка. Вытаскиваю его из машины. Он кое-как обретает устойчивость, стоит, чуть заметно пошатываясь...
Дар судьбы, сделанный то ли по рассеянности, то ли в виде запоздалой компенсации. А я даже не знаю, где ее искать, в каком издательстве она работает. Зато не пострадала цельность истинного горца.
Какая цельность?! Какой, к шутам, горец!.. Ошиблась Таня. Геологический парадокс: налицо все признаки месторождения, а ископаемых нет. Рой, бури хоть вдоль, хоть поперек. Найти можно только то, что существует. Чего нет в природе, того не найдешь. Грустная аксиома, когда она касается тебя. Остается делать вид, что на твоем участке ведутся секретные работы, что сейф заперт потому, что в нем кое- что хранится... Атрибуты преуспевания — это пожалуйста. Рожа, шмотки, беспечно потраченная в ресторане сотня-другая... Весной у телестудии я столкнулся с Темо Джакели: небритый, штаны мешком, засаленный воротничок зябко поднят, остатки волос ветерок треплет, но в глазах тот же свет, что в молодости. Обнялись — от него дух кислый, бездомный, похмельный. А на мне брюки вельветовые ирландские, куртка австрийская в тон, щеки французской водой благоухают. И в руке «кейс». Тьфу!..
В пятьдесят лет поздно менять привычки. А для их оплаты придется-таки переквалифицироваться в виноделы, спокойствия ради начертав на груди: «Мое только то, что перельется через край!..» Так-то, старик. От этого и тягостные сны вроде квартиры с бродячими собаками и замызганным мотороллером в коридоре... Как изрек мой тесть, придерживая рукой шляпу и недовольно щурясь на штормовое море: «Человеку не дано быть морем. Ему не дано быть даже волной. Но стань хотя бы пловцом, черт тебя побери!»
Мощные стволы эвкалиптов. Без коры, в светлых разводах. Сквозь плотную листву пробивается солнце.
Ветер доносит крики чаек. Ягненок вошел во вкус — щиплет траву.
Вокруг сильная, сочная жизнь, а я качусь по ней, как перекати- поле. Перышко, выдутое из курятника.
И вдруг вспомнил — не памятью, не головой, а кровью вспомнил сына... Вспомнил радость, когда прыгает ко мне из лодки и смеется под водой, в колышущейся голубизне. Выныривает — ладненький, крепкий, весь в серебряных пузырьках, с прилипшими волосами — и захлебывается от восторга и счастья!..
«Появление первой синички означало, что в Москве глубокая осень, Алексею Александровичу пора в привычную дорогу. Алексей Александрович отправляется в свою юность, в отчий дом, где честно прожили свой век несколько поколений Кашиных».
В однотомник ленинградского прозаика Юрия Слепухина вошли два романа. В первом из них писатель раскрывает трагическую судьбу прогрессивного художника, живущего в Аргентине. Вынужденный пойти на сделку с собственной совестью и заняться выполнением заказов на потребу боссов от искусства, он понимает, что ступил на гибельный путь, но понимает это слишком поздно.Во втором романе раскрывается широкая панорама жизни молодой американской интеллигенции середины пятидесятых годов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
…Человеку по-настоящему интересен только человек. И автора куда больше романских соборов, готических колоколен и часовен привлекал многоугольник семейной жизни его гостеприимных французских хозяев.